По приговору звезд - [61]
М и р а х у р. Палач — это хорошо. Ты отрубишь голову шорнику, брат палач?
П а л а ч. Будет указ — отрублю, конечно!
С т а р ш и й с ы щ и к. Дело это спешное, можно и без указа!
П а л а ч. Хорошо. Согласен и без указа. Это не в моих правилах, но тут есть особая причина.
М и р з а Г а б и б. Какая?
П а л а ч. За одно то, что он не догадался казнить вас и меня вместе с вами, его голова должна быть отрублена. Но вы мне хорошо заплатите за его голову!
М и р а х у р. Получишь по тысяче туманов с каждого из нас. А пока бери задаток. Здесь пятьсот туманов! (Дает деньги.)
М и р з а Г а б и б. И от меня — пятьсот! (Дает деньги.)
П а л а ч. Да не оскудеют ваши руки! А остальное… когда?
С т а р ш и й с ы щ и к. Примем у тебя работу — и получишь. Не беспокойся, никто тебя не обсчитает, люди здесь все честные и достойные!
П а л а ч. Будет сделано в самом лучшем виде. Ваша забота схватить его и связать, а я уж… постараюсь!.. (Жест.)
На площади появляются п р о х о ж и е. Один в черной одежде, другой — в серой.
П р о х о ж и й в ч е р н о й о д е ж д е. Посудите сами, какой же он шах, если он никого не казнит! Вот увидите, этот недотепа доведет шахство до полного развала!
М и р з а Г а б и б. Приятно слышать умные речи.
П р о х о ж и й в с е р о й о д е ж д е. Нет, он вообще-то хороший человек, наш падишах. Строит каналы, поощряет торговлю, но вот насчет казней — тут у него, действительно, что-то не того… не получается. При шахе Аббасе, бывало, придешь на площадь по своим торговым делам, а на крепостных башнях висят обезглавленные тела, стервятники над ними вьются, жутко, но красиво. А сейчас… скучновато стало!
М и р а х у р. Ты прав, прохожий! Ушел страх, пришла скука!
Подошел п о э т.
П о э т. Наш новый шах ничего не понимает в стихах. Он полный невежда, он даже не способен оду отличить от дифирамба, у него нет вкуса. Да и откуда взяться вкусу у шорника! Он привык дружить с дратвой, а не с рифмой!
М и р з а Г а б и б. Ваша речь дышит мудростью.
М и р а х у р. Это же наш старший стихотворец.
М и р з а Г а б и б. Послушай, стихотворец, что с тобой стало? Ты похудел и осунулся, тебя узнать нельзя.
П о э т.
С т а р ш и й с ы щ и к. Отличная эпиграмма!
На площади появляется А х у н д С а м е д.
Ахунд Самед! Молла! Идите сюда, к нам!
Молла подходит.
М и р з а Г а б и б. Привет тебе, Ахунд! Как твое здоровье? Прошли приступы?
А х у н д С а м е д. Мне лучше, слава аллаху!
М и р з а Г а б и б. Эх, молла, молла! Ведь это ты нас всех вовлек в такую беду!
А х у н д С а м е д. Почему я?
М и р а х у р. Ты подсказал шаху Аббасу имя шорника, когда он искал, кого бы посадить на свой трон!
А х у н д С а м е д (сокрушаясь). Да, да, это я сделал, старый глупец, околеть мне без покаяния!
М и р а х у р. Можешь искупить свой грех.
Издали доносится песня «Шахсей-вахсей»[2].
А х у н д С а м е д. Слышите? Это мои люди поют.
М и р з а Г а б и б. Не время сейчас распевать «Шахсей-вахсей». Надо плакать не по имамам, убитым несколько сот лет тому назад, а по злосчастной доле, доставшейся нам, живым!..
А х у н д С а м е д. Терпение, мирза Габиб, терпение! Слушай.
Песня «Шахсей-вахсей» звучит громче, с фанатической силой.
А х у н д С а м е д. Они идут к дворцу. Я послал их туда!
С т а р ш и й с ы щ и к. Ты искупил свой грех, молла! Берите мечи! Все берите мечи! Настал час суда.
Появляется С а л и м а, одетая воином, с ней в и з и р и, бежавшие из темницы, с т а р ш и й з в е з д о ч е т и М о в л а н е.
С а л и м а. Что вы стоите, мужчины! Надо спасать шахство!
М и р з а Г а б и б. Мы готовы, госпожа! Веди нас!
С а л и м а. Мы возьмем дворец приступом. Смерть шорнику!
М и р а х у р. Дворец охраняют пушки.
С а л и м а. Пушкари подчиняются Багир-хану, командиру шахских всадников. Заман-хан, как вы думаете, Багир-хан будет нам сопротивляться?!
З а м а н - х а н. Он мой верный пес, госпожа, он поступит так, как я прикажу ему.
А х у н д С а м е д. Позволено будет мне спросить, кого мы возведем на престол?
З а м а н - х а н. Одного из принцев династии. Там будет видно!
А х у н д С а м е д. В том-то и дело, что не видно. Шах Аббас, да пребудет его душа в раю, одну половину своих родных и двоюродных братьев перебил, а другую ослепил!
С а л и м а. Мы восстановим на престоле самого шаха Аббаса.
З а м а н - х а н. Да, таков был его замысел. Что ты скажешь, Мовлане?
М о в л а н е. Сколько ни ищите, лучшего для вас… для нас шаха вы не найдете! Я тоже за Аббаса!
З а м а н - х а н. Но где он?
С т а р ш и й с ы щ и к. Я знаю где!
Появляется ш а х А б б а с в одежде дервиша.
Вот он.
Ш а х А б б а с. Здравствуйте, господа! Привет вам, милостивые государи!
З а м а н - х а н. Мой шах! (Кланяется.)
В с е. Да здравствует шах Аббас!