По обе стороны любви - [23]

— Но, мессер! — раздался из толпы приглушенный молодой басок. — Разве не в том заключается долг достойного мужа, чтобы неустанно воспитывать супругу, подобно тому как терпеливый учитель учит уму-разуму ученика?

— Именно так и поступал второй царственный супруг донны Алиеноры, Генрих Второй Английский, — не без удовлетворения ответствовал сэр Брунетто. — Этому достойному мужу, по счастью, удалось обуздать нрав супруги и не допустить бури под своим кровом, так что Господь благословил их союз детьми.

Осмысливая услышанное, посрамленный юнец опустил было голову. Но неслыханная гордыня заставила его продолжить спор, приведя новое возражение:

— А что скажете вы о другой правительнице — королеве Бланке Кастильской? По всеобщему признанию, ей было присуще немало добродетелей, в числе коих называли твердый характер, способность к справедливому управлению подданными, а кроме того, политическую дальновидность в соблюдении интересов державы!

И вновь ответ мессера Латини не заставил себя ждать, прозвучав с присущим маэстро изяществом:

— Что ж, ум, ловкость и прозорливость не такие уж редкости среди женских свойств! Несчастья начинаются, когда черты эти под влиянием мирских соблазнов извращаются до лжи, притворства и коварства, которые также не чужды дочерям Евы. А именно это и произошло с донной Бланкой, королевой Кастильской, на словах так ратовавшей за образцы добродетели, но в то же время с чисто женским лукавством заманивавшей не только врагов, но и союзников в искусно приготовленные ловушки!

— Но даже сам ее супруг-король… — в запальчивости снова попытался спорщик перебить собеседника, однако нарастающий ропот вокруг заставил его умолкнуть.

— Не зря древние говорили: «Природный порядок должен охраняться государством!» — вознесся над нестройными выкриками все тот же молодой басок, и сэр Брунетто кивнул одобрительно.

— О природном порядке и идет речь! — подхватил дерзкий юнец запальчиво, не желая сдаваться. — Разве не в природе женщине по-матерински печься о своих подданных?.. — Но в этот самый момент голос вдруг изменил ему, сорвавшись на визгливый фальцет.

И тогда-то мессер Латини обернулся и пристально взглянул в лицо юноше.

— Я готов обосновать значение сказанного, — вымолвил он голосом неожиданно мягким, с чуть уловимой нотой насмешки. — Эст модус ин рэбус! Есть мера вещей! — утверждал Гораций. И пусть достойнейшая из дочерей Евы, наделенная всеми возможными добродетелями, возрастет в стенах Флоренции! — Здесь искуснейший из риторов широким жестом обвел окрестности и склонил голову, словно выражая почтение воображаемой даме. — Однако, не произведя на свет чад, она едва ли сможет стать истинной матерью для своих подданных — скажите, прав ли я, друзья?

Дружный ответный гул не оставил в этом ни малейших сомнений.

— Но разве женщина, которая счастливо разрешается от бремени и дарит супругу детей, не поглощена семейными заботами настолько, что политические страсти перестают волновать ее ум и занимать время? — обратился магистр прямо к молодому человеку и, не дождавшись ответа, заключил: — Я искренне верю, что таково и ваше мнение… да, ваше мнение, почтенная донна Мореска!

При последних словах сэр Брунетто не без изящества изогнулся в легком поклоне. Юноша же покраснел до корней волос и опустил голову, скрыв лицо за полями шляпы.

А в следующую минуту изумленные слушатели не веря глазам, в полном молчании провожали взглядом его стройную, быстро удаляющуюся фигуру.

Глава 11

— Семьдесят два кило. Обалдеть! — тихо воскликнула Вероника.

— Да слезь ты с весов и успокойся! — прикрикнула из кухни Светка. — Ты кто — балерина? Или девочка пятнадцати лет? Первое свидание у тебя?

Вероника послушно задвинула коварное устройство со шкалой и стрелкой под диван и огляделась с почтительной завистью.

В гостях у подруги она чувствовала себя как ученица на экскурсии.

Светланина квартира сошла с экрана западного сериала.

Все здесь сверкало непривычными красками и линиями, все погружало в мечты о нездешней жизни. Кухня отделялась от гостиной фигурной аркой, и глаза Вероники никак не могли привыкнуть к новаторскому дизайну и каждый раз искали продолжения стены. В углу спальни располагалась беговая дорожка. А прямо над Вероникиной головой висела люстра с вентилятором и ионизатором воздуха. От этого ионизированного воздуха голова у Вероники начинала слегка кружиться, и казалось вполне вероятным, что ей самую малость больше пятнадцати лет. И вполне возможным представлялось стать стройной, как балерина.

— Между прочим, я в детстве занималась хореографией! — объявила она в ответ. — Целых два года. Даже весь станок помню: плиссе, батман-тэндю… Не веришь? Иногда кажется, до сих пор могу и адажио сделать. А может, даже гранд-батман!

— Кажется — перекрестись! — отрезала подруга. — Хорош махать ногами! Иди лучше сюда и подай блендер.

В кухне у Светланы красовалась барная стойка с миксером и блендером для коктейлей.

— Хотя, конечно, какое там адажио с твоими коктейлями! — лицемерно вздохнула Вероника, усаживаясь за стол. — В каждом калорий, наверно, триста.

— Ну понятно, не то что в твоих макаронах! — поддела подруга, расставляя длинные синие стаканы.