По-настоящему - [36]
И я не могла ему не ответить.
Мы целовались долго-долго, не в силах вздохнуть, не в силах оторваться друг от друга, не в силах разомкнуть объятия. Мои глаза закрылись сами собой, я не могла видеть, слышать, думать, всё-всё-всё во мне сосредоточилось только в этом ощущении. Его губы к моим – и одно дыхание, один вздох…
Когда мы наконец оторвались друг от друга, у меня так сильно закружилась голова, что Стёпе пришлось поддержать меня. Было темно, но я видела всё так ярко – в сумерках двумя звёздочками горели счастливые Стёпины глаза.
– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РИША! – эти слова как музыка звучали в моём сердце.
– Я люблю тебя, – кричал он, танцуя на снегу. Я стояла, держась за ствол березки, и смеялась над его счастливым танцем. Невозможно было не смеяться.
«Я люблю тебя, Стёпка», – пело что-то во мне. Может быть, душа? Так хотелось сказать ему эти четыре слова, но язык не слушался. Сдержанность, строгость, привитые родителями, не давали мне сказать ему о своих чувствах вслух.
Впрочем, мои счастливые глаза и страстные поцелуи наверняка говорили больше, чем слова.
Самое сложное – это «вести себя прилично». Не обниматься в школе, на глазах у учителей, одноклассников и Татьяны. Не целоваться в здании школы, на пороге, в пределах видимости школы… Не шептать глупостей в телефонную трубку, когда дома мама, папа и Димка.
Впрочем, папа уже отметил, что глаза у меня «пьянющие от счастья». «Влюбилась», – констатировал он за завтраком, едва взглянув на меня. Я смутилась. «Да ладно, Ришка, мы ведь все были молодыми. Я вот до сих пор помню свою первую любовь,» – мечтательно протянул папа и тут же легонько получил ложкой по лбу. От мамы. Весёлая у меня семейка, ничего не скажешь…
Стёпа собирается поступать на факультет журналистики. Собственно, при его таланте это не удивительно. Сегодня он показывал мне свои рассказы. И стихи. По-моему, это просто великолепно. Он рассказал мне о своей мечте – репортёрско-корреспондентской работе и в будущем – авторской программе. Мне кажется, у него получится. Должно получиться.
Оля поправляется. Собирается прийти в школу на следующей неделе. Наташа вовсю занимается музыкой. Похоже, она намерена переубедить родителей и поступать в музыкальное училище. Или в театральное. О Петровском молчит. Пока, во всяком случае…
Дружок, я не знаю… Ничего не знаю. Куда поступать? Как? Родители видят меня юристом. Сказать больше – продолжательницей династии. Сначала я должна проработать лет десять следователем, потом стать судьёй. Всю свою жизнь я знала, что это правильно. Всю свою… как глупо звучит. Мне ведь ещё так мало лет! А теперь я не уверена, что хочу именно такого пути. Даже так – скорее нет, чем да. И дело совсем не в Стёпе, хотя и в нём тоже. То, что он хочет быть журналистом, не означает, что я должна идти за ним. Но… понимаешь, всегда было во мне что-то, что сопротивлялось маминым законам и папиным процессам. Да и вообще, я не хочу больше жить в атмосфере постоянной опасности, бояться за родителей, за Димку, а потом и за своих собственных детей.
Так что же? Это только говорят, будто профессию выбираем мы сами. Неправда. Мы выбираем то, что знаем. А знаем – от родителей.
Если я попытаюсь поступать на журфак, дома будет буря. «Журналист» – в нашей семье запрещённое слово. Папа их ненавидит и часто сравнивает эту профессию с проституцией. Ну да, в любой среде есть свои моральные уроды. Но ведь это не означает, что из-за пары десятков человек нужно вешать ярлык на несколько миллионов.
Дневничок, у меня до сих пор дрожат руки. Даже не знаю, стоит ли вообще что-то писать. Кулковского арестовали. Арестовали, когда он пытался меня похитить.
Это было ужасно. Я шла домой одна: именно сегодня Стёпе пришлось остаться после уроков – у него возникли проблемы с контрольной по истории. Возле дома стояла синяя машина. Из неё выглянул человек и позвал меня. Сказал, что он приехал по поручению отца – отвезти меня к нему на работу. Я не поверила. Лицо показалось мне смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, где его видела.
– А что случилось? Почему папа просит меня приехать? – спросила я.
– Ну уж это вы сами разберётесь. У него к тебе какое-то дело.
– Подождите минутку, я только вещи дома оставлю. – Это было единственное, что я могла придумать. Почему-то мне показалось, что надо позвонить отцу.
– Не страшно, возьмёшь их с собой, – бросил Кулковский, выходя из машины. Я ещё не понимала, что это на самом деле он. Тёмные очки и кепка делали его почти неузнаваемым, а ведь я видела его только на фотографии, которую показывали родители. И всё-таки у меня возникло ощущение опасности. Не знаю, почему я бросилась бежать к подъезду. Кулковский помчался за мной. Каким-то чудом мне удалось захлопнуть дверь подъезда перед самым его носом, но в панике я никак не могла найти ключи от квартиры. Я начала звонить соседям, кричать, стучать, но никто не открывал. Кулковский вышиб плечом дверь внизу. Я помчалась наверх, он – за мной. Лестница, лестница, лестница – и ни одной живой души… Я уже готова была лезть на чердак, когда из самой последней квартиры на девятом этаже вышел высокий мужчина с огромной овчаркой.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.