По любви - [7]

Вышел из электрички, смотрю – напротив друг друга на улице две аптеки. В какую зайти? Глянул – над дверями одной висит плакат: «Аптека N. Низкие цены. Чистая совесть». Я туда. Сколько, говорю, такое-то лекарство стоит? Отвечают – 860 рублей. Это самая низкая цена в районе. Купил. Выхожу на улицу. Гляжу на ту сторону. Из соседней аптеки бабуля выходит с сумочкой на колёсиках.

Заглянул из любопытства туда. Отстоял очередь. А сколько у вас такое лекарство стоит? Отвечают – двести сорок восемь рублей пятьдесят четыре копейки…

Мне эта «чистая совесть» хорошо тогда запомнилась. Обратную электричку ждал три часа. Попал в перерыв. Потерял полдня на этом деле.

Но про свои приключения деду не стал рассказывать. Отдал ему лекарство и чек. Буркнул только – не везде оно есть, лекарство это чёртово.

Денег с него за хлопоты не брал. Постеснялся. И простился со стыдом.

С того случая уже не брал дополнительной курьерской халтуры от клиентов. Получив хороший нагоняй на работе, стал выполнять исключительно курьерские поручения своей конторы.

До поры курьерская работа получалась у меня неплохо. Усталый, домой возвращался поздно. До моей окраины ходил один маршрутец городского автобуса. Ждать его приходилось долго. В маршрутках кататься каждый день туда-назад – накладно. Когда удавалось влезть в автобус, чувство полного счастья селилось в душу: как-никак такая поездка была последним марш-броском по дороге к дому.

Возвращаешься. Глядишь в окошко. Наконец-то домой! Домой! Перед глазами – многоэтажные дома с горящими квадратиками окошек. Светофоры. Потом чистое поле после последнего моргающего жёлтым глазом светофора.

А на повороте две девахи прохаживаются за легковушкой. Каждый вечер прохаживаются. Юбки короткие. Чулки яркие. Лица некрасивые. Помятые. Кислые. И наглые. И некому что-то их подвезти. А они и руки не поднимают, чтобы машины останавливать.

Так и ездил. Так и глядел на них. Даже лица подружек этих уже почти родными стали. Может, действительно я тогда по своей наивности во что-то «не въезжал» или хотел «не въехать», но всё это мнимое моё недопонимание враз закончилось, когда однажды какой-то подвыпивший мужик из пассажиров над моим ухом громко рыкнул: «Во, мля, смотрите – проститутки!»

В окно я больше не смотрел на этом повороте. Стал читать по дороге. Все читают. Чем я хуже? Сначала читал газеты и журналы. Там опять одно и то же. Убили. Умер. Проиграли. Выиграли. Митинг. Крушение. Визиты. Решения. Постановления. Законы. Сиротство. Банкротство. Пьянство. Бедность. Олигархи. Яхты. Миллионы. Речники. Огородники. Моряки. Лётчики. Что-то падает. Кто-то ругается друг с другом. Где-то не поделили чего-то. Артисты дачами своими хвалятся. Кичатся обстановкой. Фу-у-у… Перестал эту муру читать. Даже бесплатно не хватал на входе в метро.

Думаю, а не взяться ли за книги?

Зашёл однажды по пути с курьерского задания в магазин «Букинистическая книга» в подвальчик на «Белорусской». Сидит за кассой молоденькая девушка.

– Здравствуйте, не посоветуете что-нибудь почитать?

– А что вы любите?

– Я бы классику почитал.

– Есть Пушкин. Девятьсот рублей.

Почесал затылок. Девятьсот рублей. За Пушкина девятисот рублей не жалко. Классика ведь. Наверное, юбилейное какое издание.

– А что за книга?

– Собрание сочинений в десяти томах…

Неужели правда? 900 рублей за десять томов? Я был ошарашен. И расплатился не раздумывая. Связанные верёвочкой жёлтенькие тома были у меня в руках.

Когда вышел с книгами из подвальчика на улицу, ко мне, видно, посчитав, что я большой книголюб, подошла согнутая вопросительным знаком бабуля.

Тронула за рукав и заговорила:

– Сынок, у меня есть Достоевский, Толстой, Чехов, Гончаров, Тургенев, Маяковский. Полные академические собрания сочинений. По десять рублей за том отдам. Живу тут рядышком. Заходи и покупай. Не пожалеешь. Нам, старикам, уже некуда. Отчитались. А вам, молодым, нужнее. Да и даром если заберёшь, и то благое дело. Нас с дедом внуки в Щербинку переселяют. Книги ваши, говорят, не попрём. Не выкидывать же. Люди старались. Писали. Другие издавали. Трудов-то сколько… А ты, может, в библиотеку их снесёшь, в ближайшую? Их там народ почитает… А то мне не унести…

И не отставала. Я шёл рядом и молчал. Был немного растерян и слегка смущён. Дошли почти до метро. Возле цветочных палаток я остановился.

– А что ж ты, бабушка, их в магазин оптом не сдашь?

– Да я по одной, по две книжечки ношу. Какие берут. Какие нет. На хлеб нам хватает. А собрания жалко носить – по частям продавать. Да и не донести – тома-то увесистые. Старик мой не ходит. Какой с него помощник?

Пошли к бабуле. Собрали книги. Уложили в сумку-тележку. Попили чайку. Свезли в магазин Чехова, Пушкина и Достоевского. На Льва Толстого в девяносто двух томах рука у меня не поднялась. Книги в магазине взяли и дали старухе копейки. На хлеб. Кто-то их теперь, наверное, читает…

Через месяц нашу конторку разогнали. Начальство не смогло как следует переоформить какие-то налоговые документы. Денег откупиться от чиновников не хватило. И нам, курьерам, сказали, что мы свободны. В качестве вознаграждения за труд оставили проездные. Было как раз начало очередного месяца.