По кривой дорожке - [22]

В ушах гудело. Питер попробовал шевельнуться и закричал от боли. Свет везде выключен, кругом темно. В квартире мертвая тишина. Он окоченел от холода на кафельном полу. Все тело до последней клеточки болит. Застонав, перевернулся на живот. Опёршись ладонями об пол, привстал на колени. Нащупав раковину и держась за нее, встал на ногу. Включив свет, он уставился па серое лицо в зеркале. Последнее, что ему запомнилось перед тем, как его смел вихрь ударов: он прикрывает голову руками. На лице синяков нет, но оно искажено от боли.

Питер дернулся, его вырвало.

Он спустил воду, прыгпул. к двери в спальню — и опять упал. Боль жгла Нестерпимо. Постанывая, пополз к кровати. В ладонь что‑то вонзилось: осколок разбитого магнитофона. Подобравшись к ночному столику, Питер потянулся к выключателю и огляделся, ища протез. Эти подлецы унесли его! Душили слезы ярости и бессилия. Кое‑как вскарабкавшись на кровать, он лег, тяжело отдуваясь. Дрожа от холода, прикрылся одеялом и, дотянувшись до телефона, набрал номер лейтенанта Максвила. Тот ответил сразу же.

— Питер говорит. Мне… мне нужна твоя помощь, Грэг.

— Само собой. Что случилось?

— Мой телефон подключен, — сказал Питер. — Весь паш последний разговор слышали. Давно мы с тобой разговаривали, Грэг?

— Что с тобой? Полтора часа назад.

Питер знал, что пробыл без сознания долго.

— Меня захватили врасплох, когда я из душа выходил. Трое гангстеров, на лицах чулки. На мне места живого нет!

— Еду! — бросил Максвил, голос его стал жестким.

— Грэг! Лезь через забор. Эти сволочи уволокли мою ногу. Не сумею открыть тебе — до двери не добраться.

— Ну мерзавцы!

Питер лежал на спине, плавая в море боли, его колотило даже под одеялом. Ясно, не от холода — летний вечер был теплый. Его трясло потому, что каждый нерв протестовал против зверского избиения.

Показалось, прошла вечность, когда наконец открылось французское окно, и Питера окликнул Максвил. Лейтенант вошел в спальню, и Питер увидел — сразу полегчало, — что тот несет протез.

— Кинули в саду, — сообщил Максвил. — Обезоружили тебя, побоялись, вздумаешь еще за ними гнаться.

Питер через силу сел. Максвил присвистнул:

— Чем это они тебя так, дружище? Железными прутьями, что ли?

— Кастетами.

С протезом Питеру стало чуть легче. Он встал, постанывая, и проковылял к шкафу, ухитрился натянуть брюки и накинул теплый халат.

— Выпить бы.

Он направился в кухню, на полпути передумал, почувствовал, как его поддержала сильная рука Максвила, и дотащился до кресла. Максвил без слов исчез в кухне и вернулся с бутылкой «Джека Даниэла» и двумя стаканами. Питер жадно выпил, ощущая, как растекается по телу тепло.

— Ну, рассказывай, — бесстрастным профессиональным тоном велел Максвил. Он чуть улыбнулся. — Слышал, люди седеют за одну ночь, но с тобой что?

— Мой блестящий план маскировки, — горько вздохнул Питер.

— Почему ты решил, что телефон подслушивают?

Питер объяснил: шуточка насчет привязанности Максвила, Пока он рассказывал, Грэг копался в аппарате.

— Хитроумный приборчик, — заметил он. — Наверное, такой же и в спальне.

— Мы раскрыли им все, — сетовал Питер. — Баннермана, конечно, уже предупредили. Весь мой план!

— Стало быть, надо придумать другой! Для начала неплохо бы сходить к врачу. Неизвестно еще, что у тебя внутри повреждено.

— Все в норме. Болит, но в общем порядок.

— Не будь дураком.

Питер не отреагировал.

— И пистолет стащили. Мне нужен другой.

— Зачем?

— Можешь быть уверен, Грэг, без штанов меня больше уже не застукают. Пусть‑ка сунутся еще раз, им это не сойдет с рук.

— Откроешь пальбу — и Элли или Корал несдобровать.

— Тебе доводилось испытывать такое, Грэг: тебя избивают нещадно, а ты беспомощен? Абсолютно беспомощен!

— Не доводилось.

— Ну так тебе не понять, отчего мне до зарезу охота сквитаться!

— А ты в состоянии уразуметь, что и числом и силой они превосходят тебя? Черт подери, Питер! Да ты счастливчик, что вообще в живых остался!

— И это их первая ошибка. Они не убили меня. Где же все‑таки раздобыть пистолет? И сегодня же вечером!

Улизиуть оказалось просто — друг помог. Максвил подошел к надзирателю Питера, несшему вахту у фонарного столба, и арестовал его, предъявив обвинение в бродяжничестве, а потом доставил в полицейский участок. Через несколько мииут выскользнул из парадной двери Питер, одетый в темно — синий костюм, черную водолазку и прикрывший светлые вэлосы черной шляпой. В чемодане у него лежал запасной костюм. И у него был пистолет. «.

Споря и протестуя, Максвил все‑таки согласился на первый шаг нового плана. В сущности, он стал соучастником предумышленного преступления. Даже пистолет, который Питер заткнул за пояс, специальный полицейский пистолет, принадлежал Максвилу.

Максвил, отменный профессионал, был реалистом. Он знал Питера. Знал, что нет способа остановить друга, переубедить его, разве что засадить под каким‑нибудь пред логом в тюрьму. Но очень скоро его освободят адвокаты «Ньюсвью». Максвил был тоже настроен воинственно, и ему также не терпелось добраться до «агентства», до убийц Джорджа, оскорбителей Элли, тюремщиков Корал. Что ж, если Питера нельзя остановить, надо его использовать. Пусть себе ведет игру на свой лад, отвлекает внимание «агентства», и тогда Максвилу, может быть, удастся, двигаясь за ним, захватить противника врасплох.