По Гвиане - [16]
Разгрузка и погрузка товаров начались без промедления. Большая шаланда уже приближалась к кораблю. Соломенное покрытие делало ее похожей на аннамский сампан — китайскую лодку, забитую до отказа тюками и ящиками. Перевалка грузов продлится не менее четверти часа.
Ночь была великолепной: прохладной и спокойной, а небо — ясным и звездным. Развалившись в большом американском кресле, я предался воспоминаниям: мысленно перенесся в Париж, который недавно оставил. Но вскоре закрыл глаза, собираясь задремать. Уж очень свежи, наверное, были впечатления о последних трагических событиях в Париже, и они заставили меня мысленно вновь перенестись туда. Я увидел себя в Бийанкуре[39], на речном трамвайчике, плывущем по Сене. Из окон ближайших домов льется тусклый свет. Четыре освещенных окна принадлежат мастерской моего друга, художника Форкада, у которого я только что обедал. От этих воспоминаний у меня заныло сердце…
Внезапно корму судна озарил голубоватый свет, и почти одновременно грянул оглушительный пушечный выстрел… Видение исчезло. Я открыл глаза, увидел корабль и фасады зданий Парамарибо с гаснущими один за другим огоньками. Пришлось отправиться в каюту, чтобы опять окунуться в столь мучительные и дорогие для меня воспоминания.
Араб в своем шатре крепко спит, несмотря на жуткую какофонию, производимую лаем собак. Он так привык проводить ночь среди этого гвалта, что тут же просыпается, если наступает тишина. Я, как араб, так привык к шуму винта и стуку машины, сопровождающими корабль все двадцать два дня, вернее, ночи, что их остановка лишила бы меня сна. Этот шум, этот непрерывный пульс корабля лишь успокаивал и убаюкивал меня, и я тотчас же почувствовал, что «Сальвадор» стоит на месте. Кажется, мы на реке Суринам… Надо расспросить капитана. Со времени нашего отплытия из Фор-де-Франс он спал не более десяти часов, и встретить его можно было в любое время дня и ночи в любом месте судна. Я поднялся на палубу.
В двух словах капитан вводит меня в курс дела. Корабль сел на мель, вернее, его киль увяз в густой тине, и освободиться самостоятельно нам вряд ли удастся. Судно останется неподвижным до тех пор, пока не начнется прилив.
Я не ошибся. Мы стояли посреди реки Суринам в часе пути от корабля-маяка. Капитан плавучего маяка, скорее всего, решил, как говорится, сэкономить на свечных огарках и не зажег огонь, в результате лоцман «Сальвадора» потерял ориентир и корабль, идя со скоростью тринадцать узлов, налетел на мель, которая тянется вдоль фарватера. Из-за этой задержки, которая вылилась в шесть часов опоздания, мы достигаем островов Спасения лишь в пятницу в два часа ночи.
Корабль входит наконец во французские воды. Традиционный пушечный выстрел разбудил наших соотечественников, сосланных в это отдаленное место. Ровно через полчаса к борту «Сальвадора» приблизилась шлюпка с двумя врачами и правительственным чиновником. На веслах были пять человек, как нам потом сказали, настоящие каторжники.
Капитан предложил всем холодный ужин, оказавшийся превосходным, что неудивительно, ведь к нему не приложил руку корабельный кок.
Светало. В тусклом свете зарождающегося дня мы увидели три здания, по внешнему виду которых можно было определить, что это тюрьма, церковь и дом губернатора.
7
Кайенна, 16 сентября 1880 г.
Уважаемый господин директор!
Насколько я помню, в последнем моем письме я сообщал о приближении «Сальвадора» к островам Спасения.
Как давно это было! Целых двадцать дней назад! Этого времени было достаточно, чтобы закончить второе письмо и отправить его.
Но в течение долгих десяти дней я практически не имел возможности написать ни строчки. Жестокая лихорадка не пощадила и меня. Эта тяжелая болезнь не минует ни одного европейца, оказавшегося в тропиках, выворачивает все внутренности, невыносимо трясет все тело, как кровопийца пожирает кровь. В общем, я вынужден был провести долгие дни в постели, потому что недуг буквально уложил меня на лопатки. Но со вчерашнего дня я на ногах, могу есть и спать, а сегодня — даже писать. Постараюсь, преодолевая ужасный сумбур в голове — результат действия хинина — вспомнить основные события прошедших дней.
Ужин, данный капитаном Купом в честь доктора Д., интенданта флота, и служащих исправительной тюрьмы, близился к концу. Мы привезли из Франции целый мешок корреспонденции, и почтовый служащий сейчас раздавал эти драгоценные сокровища, заключенные в простые запечатанные конверты. Мы, в свою очередь, делились новостями, рассказывая понемногу обо всем и обо всех. Наши гости, любопытство которых было частично удовлетворено, поспешили ответить и на наши вопросы, сообщив ряд любопытных сведений.
Я уже говорил, что они прибыли на маленьком суденышке, где на веслах сидели четыре гребца, наголо обритые, безбородые, с гладкими, как арбуз, лицами и головами. Все четверо были облачены в блузы и панталоны из грубой, серо-коричневой ткани. Командовал ими высокий мужчина с мужественным лицом. Это был надсмотрщик, четверо остальных — каторжники: два араба со смуглыми лицами, один абориген с плоским подвижным лицом и большими блестящими глазами и один француз, причем у последнего была особенно отталкивающая физиономия. Мне редко приходилось видеть столь свирепое выражение лица.
В очередной том Собрания романов популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) вошел впервые переведенный на русский язык роман «Похождения Бамбоша», завершающий авантюрно-приключенческую дилогию, в которую входит также роман «Секрет Жермены».Художник А. С. Махов.
Жизнь Жана Грандье насыщена приключениями. Открыв золотые россыпи в Клондайке, он вернулся на родину во Францию сказочно богатым. Но, одержимый жаждой путешествий, Жан не может жить спокойно. Создав отряд добровольцев, состоящий из таких же мальчишек, как и он, Жан отправляется в Южную Африку сражаться против английских завоевателей, где совершает головокружительные подвиги, полностью оправдывая свое прозвище — Капитан Сорви-голова.
Трое отважных французов, Альбер де Вильрож, Александр Шони и Жозеф, отправились на поиски клада алмазов. В стране, где смертельная опасность может предстать даже в виде растения или насекомого, им приходится сражаться с шайкой негодяев. Смелость и великодушие тройки европейцев помогают им обрести друзей в негритянском племени и благополучно закончить свои странствия.Перевод с французского Виктора Финка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читатель пройдет вместе с героями романа через саванны, девственный тропический лес, преодолеет бурные реки, удивительные водопады в Южной Америке. Не раз удивится мужеству героя романа Шарля Робена и его спутников, не теряющих надежды на спасение в самых трудных обстоятельствах.
Роман «Адское ущелье» является вторым в эпопее, которую также образуют «Из Парижа в Бразилию по суше» и «Канадские охотники».Художник А. Махов.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.