По гриб жизни - [65]

— пауза, —

У него мог быть боевой пистолет, а то и что похуже. В этом городе полно оружия, — майор встал, прошёлся по кабинету, успокаиваясь, делая глубокие вдохи и выдохи, сопровождая их подъёмами и опусканиями через стороны выпрямленных рук, —

А если бы Михаил этого торчка убил? Как его там, — взгляд на экран, — Костяникин Анатолий Валентинович, 92 года рождения, разведён, двое детей, безработный… Мм?

— Допустимая самооборона, — Кирилл мрачен.

— Ага, “допустимая”. Какие бы были заголовки, жуть берёт, не правда ли? — майор вновь начал заводиться, — “Волновик мечом заколол бандита!” Э, нет, они не напишут “бандита”, они напишут так: “Волновик ударом меча рассёк горло человеку, мужчина ИСТЁК КРОВЬЮ на глазах многочисленных свидетелей!” Нравится тебе ТАКАЯ перспектива? — тяжёлый взгляд упёрся в тонкую переносицу.

— Мы бы его отмазали, — не сдавался молодой человек.

— Отмазали, — согласился Михаил Александрович. Скрипнуло, поддакивая, эргономичное кресло, — Потому что волновики, адекватные, — выделив слово, мужчина поморщился, вспомнил что-то неприятное, — Волновики нам необходимы как воздух! — на челе майора видна интенсивная работа мысли, он ищет, ищет толковую метафору, — Но зачем тушить лес, когда можно потушить бычок. И бросить курить.

Что у вас там вообще произошло? Что за взрывы?

— Какой-то дебил из местных начал кидать светошумовые гранаты прямо в помещении. ОМОН в ответ запулил дымовухи. У пятерых наших ушами кровь, — лейтенант скривился, — Я-то сзади был, не моя операция, а вот знакомому досталось, — вздох, — Этот чел дурак-то дурак, но сам в плотных наушниках. Тоже с травматом. Ногу и руку ему прострелили при задержании; амфетамина, героина взяли по мелочи. Говорю, весь сыр-бор из-за одного, ***ть, дебила, — юное лицо Кирилла перекошено в бессильной злобе, казалось вот-вот, ещё чуть-чуть и раздастся мерзкий зубовный скрежет.

— Не матерись!

Лейтенанту хотелось воскликнуть: “А сами то!”, но субординация в его крови. 55 % плазмы, 40 % форменных элементов и 5 % субординации. Внутренний голос Кирилл оставил он глубоко внутри, рядом с селезёнкой.

Глава 55

— Как ты его, а! — глаза Андрюхи сияют, он машет воображаемым мечом, поражает воображаемых драконов. Или воображаемых наркоманов. Дама такая психологу: “У моего сына есть воображаемый друг!” “Это вполне нормально” “Но он наркоман!” “Сын?” “Друг! У моего сына есть воображаемый наркоман!” Дракоман. Бее… —

Рраз, рраз!

— И готово. Юппи.

— Что?

— Сок такой раньше был, быстрорастворимый, мне отец рассказывал. Редкостная дрянь.

— При чём тут сок? Да ну тебя! — пацан решил надуться. Но гелия в воздухе мало.

Спросите, при чём тут, действительно сок? Да ни при чём. Просто он уже пятый раз поёт оду великому мне, победителю наркоманов. Хорошо, что бард, в силу правильного воспитания, придерживается оригинальной версии произошедшего. Наркоманы не плодятся как кролики; я повергаю, да, эпично, пафосно, втаптывая в чавкающую грязь, с расчёсанными белыми крыльями за спиной, нимбом над мАкушкой, одного представителя поганого племени. Я просил Андрея никому о стычке не говорить, он понятливо кивает, и — слава тебе, господи — не треплет языком налево, только направо. Блин, он же ко мне лицом.

Это для меня направо, для него выходит налево?

Валерий одобрил мои действия — утвердительный кивок, двойное похлопывание по плечу, рубленый комментарий. Слова комментария рублены мелко, неразборчиво. Не молоты. Ирина отреагировала непонятно.

На словах “хорошо, что ты вовремя среагировал”, на лице мина. Женщина испугалась, я так думаю — пуля чудом никого не задела.

— Михаил Александрович, я полагаю, что в сложившейся ситуации поступил правильно. И эффективно. Неожиданно эффективно, — я упрям, я напряжён.

— Да, Миш, твои действия были верными, — куратор стоит рядом с креслом, руки за спину, он смотрит на меня сверху вниз, — Но ты понимаешь, насколько они были рискованными?

— Что вы от меня хотите добиться этим разговором?

— Я хочу, чтобы ты не попадал в подобные ситуации. Всё, иди, — куратор не дал мне возможности ответить, лёгкими подёргиваниями кисти вынудил моё тело покинуть кабинет.

КАК я должен не попадать в такие ситуации? Он САМ меня отправил в это оцепление! Это было ЕГО решение, ну что за детский лепет! Мне надо было стоять на месте, позволить себя расстреливать? Вовлечь атакующего в непринуждённую светскую беседу, усыпить его внимание, продержаться до подхода полиции?

Как щекастый умудряется и хвалить, и ругать одновременно? Я молодец, первый среагировал. У народа в руках взведённые арбалеты, стрелять они не стали — не успели, перекрыт сектор обстрела, не были готовы стрелять по какому-никакому, но человеку?

Я дурак, ситуацию не контролирую, мечом владею плохо, воздействие соизмерять не способен. Ударил наотмашь, чуть выше, на стопу вперёд — и голова с плеч. Подними он для защиты руку — люди поднимают для защиты руки — и лишился бы руки. Урод, что на нас кинулся, охраняется государством. Я сердит, я праведного гнева полон. Пыхчу как опасающийся закипеть чайник. Логику куратора можно понять… я умный. Убить человека я не боюсь… или всё же боюсь? Не знаю, я…