По ее следам - [76]

Он говорил про вину. Перечислять можно бесконечно: вина за то, что меня не было рядом в тот день; за то, что не заметила ее сообщений, пропущенных вызовов; за то, что оказалась плохим другом. И гнев (мы с Алисой часто спорили, можно ли начинать предложение с «и», – она утверждала, что это абсолютно нормально… ставлю скобки и вспоминаю о ней, потому что Алиса норовила влепить их повсюду). Да, гнев! Больной старик прибрал к рукам фотографию маленькой Алисы в купальнике, а этот бабник, Люк, наврал полицейским, вышел на свободу и отправился в ближайший кабак. Хлоя и Лорен говорят, что я слишком к нему жестока, но я не стану молчать. Может, если весь гнев выйдет наружу, то мне удастся отпустить Алису.

Собираюсь закрыть блог. Раньше думала, что храню память подруги, да только какая тут память… Мы ищем ответы, хотим примириться с утратой, но ее не вернешь. Одержимый поиск подробностей и взаимосвязей там, где их нет, – разве так проявляют уважение к мертвым? Последние часы перед смертью принадлежат только Алисе, не нам. А уж если Кук опубликует свою треклятую книжку, то эти мгновения останутся ее единственным нераскрытым секретом.

Широкая публика постепенно приходит к выводу, что в самом конце она была одна, а остальное не так уж важно. Кук – жалкий больной старик, которому нельзя верить на слово: он одержим несуществующими интригами и скандалами. Жизнь у него скучная, не хватает острых ощущений, вот и развлекается за чужой счет. Алиса могла поскользнуться на мокром берегу, споткнуться о корягу, засмотреться на мерцающую темную воду и рухнуть вниз. Даже если она вдруг в пьяном состоянии решила, что пора отправиться на покой, – это только ее дело. Ее последний секрет. Вполне в духе Алисы.

Она была романтиком: ей нравились алые розы, обреченные героини, любовные послания, расплывшиеся от пролитых слез (ох, Лиса Алиса, я сейчас тоже лью слезы, прямо на клавиатуру). Это в твоем стиле – упасть в реку… Если бы ты осталась жива, мы бы потом до упаду хохотали над этой историей и пересказывали бы ее всем друзьям. До дня рождения Франчески остается всего четыре недели, но тебя там не будет. Ты, как всегда, нашла, чем нас удивить.

Смерть внезапна.

«Осталось столько вопросов – хватит на целую книгу», – сказала мне мама Алисы во время очередной ночной беседы, полной вздохов и слез.

Я хочу, чтобы никто не тревожил последний сон моей лучшей подруги. Но прежде чем подвести черту, позвольте сказать одно. Всеми почитаемый, увенчанный лаврами профессор прячет в своем столе фотографию девочки в купальном костюме – так что не верьте ни единому слову в его книге. Этот извращенец не так-то прост. Он напал на меня. Схватил своими клешнями, когда я поднялась из-за стола.

Публикуй, и гори оно синим пламенем! Да, Лисса?

Комментарии к посту в блоге:

Я пытался отправить вам письмо или дозвониться, но все усилия оказались безрезультатны, поэтому вынужден написать здесь. Ваше горе можно понять, однако вы предъявляете мне серьезные и совершенно необоснованные обвинения. Если вы не удалите этот текст в течение двенадцати часов, мне придется прибегнуть к помощи адвоката. Вы разочаровали меня, Меган.

Джереми Кук, Серебряный Серфер

Прибегнуть к помощи адвокатов? Не запугаете, профессор Кук. Мерзавцы вроде вас не внушают мне трепета; Алиса тоже дала бы отпор. Каждый человек имеет право на собственное мнение. Я прекращаю вести блог, но не намерена делать уступки: опубликованные тексты останутся в Сети из уважения к Алисе – она его заслужила, хотя вы, Люк и прочие стервятники вряд ли думаете о таких мелочах.

Меган Паркер

Меган, ты с ума сошла. Написать такое о Джереми! Он нормальный мужик, а то, что ты сочиняешь здесь про меня – вообще чушь собачья. Да, меня арестовали, но потом отпустили, т. е. обвинений предъявлено НЕ БЫЛО. Если бы у полиции остались подозрения на мой счет, я бы сейчас сидел за решеткой. Алиса не хотела бы, чтобы мы с тобой ссорились, так что не корчи из себя святошу: ты не виделась с лучшей подругой сто лет. Стоило тебе попасть в список «перспективных специалистов в возрасте до тридцати лет», как ты сразу забыла про старых друзей. И не выкручивайся, Алиса рассказывала, что во время вашего последнего разговора ты на нее накричала.

Люк Э.

Почему же полицейские захотели с тобой пообщаться, Люк, если ты весь из себя белый и пушистый? У них была какая-то весомая причина для ареста, иначе бы тебя не привезли в Саутгемптон, а то, что тебя отпустили, еще не значит, что в дальнейшем не будет предъявлено никаких обвинений. Всего один раз в каком-то дурацком интервью я осмелилась сказать, что Алиса была неидеальна, и теперь все готовы меня разорвать. Но с настоящими друзьями можно быть самим собой! Я была ее закадычной подругой, а не ухажером на пару месяцев! Не надо изображать из нее монашку. Алиса любила пропустить пару бокалов вина, ей нравилось расслабляться, и это не преступление! Ты-то прекрасно знаешь. Хотя она вряд ли рассказывала про то, как приезжала сюда в декабре: так напилась, что свалилась с лестницы и сшибла меня с ног! По-твоему, я и это сочинила?