По джунглям Конго - [2]
Ширина реки здесь около трех с половиной километров. По реке плывут «островки» трав, деревья. Вода темно-серая. На левом берегу отчетливо виден город Киншаса, купающийся в золотистых лучах солнца. От причала отходит паром, но идет он не прямо в Киншасу, а вверх по реке. Течение снесет его точно к пристани.
Браззавиль — крупный речной порт. Суда следуют вверх по реке Конго в северные районы республики. Ниже Браззавиля судоходству мешают водопады Ливингстона, протянувшиеся на 350 километров. На этом участке реки около семидесяти порогов и водопадов. Стиснутая скалистыми берегами, река не превышает 200–500 метров ширины. Вода бурлит, пенится, грохочет и, как песчинки, хватает и уносит огромные валуны.
Браззавиль основан на месте селения Нтамо в 1880 году французским моряком Саворньяном де Бразза — исследователем и колонизатором этой части Африки. На юго-западе города, на высоком берегу реки Конго, ему воздвигнут памятник. Отсюда открывается величественная панорама: внизу, под нами, несет свои воды могучая африканская река. Спокойная, ласковая, она вскоре, ниже устья реки Джуе втиснувшись в узкое ущелье, начнет свой стремительный бег к океану.
Раньше Браззавиль был столицей Французской Экваториальной Африки, в которую входили: Габон, Среднее Конго, Чад и Убанги-Шари. В 1958 году они получили статут автономных республик, и Убанги-Шари стала именоваться Центральноафриканской Республикой (в настоящее время — Центральноафриканская империя), а Среднее Конго — Республикой Конго. В 1960 году все республики провозгласили независимость. После революции 1963 года страна, в которой мы находились, пошла по некапиталистическому пути развития и стала называться Народной Республикой Конго.
Изумляясь виденным, не забывал, что я не турист, а приехал в Конго искать алмазы и научить этому конголезцев.
ИЗ ОКНА ВАГОНА
(по железной дороге Конго — Океан)
Ранним утром подъезжаем к вокзалу. На платформе около поезда много народу. Через толпу пеших проскальзывают провожающие на велосипедах и даже… мотоциклах. Шумно. Заходим в головной вагон. Это вагон первого класса. В нем мягкие, немного откидывающиеся кресла, есть буфет. В вагоне стоит гул: громко разговаривают взрослые, плачут дети. Душно. Наконец раздается гудок, и поезд трогается. В открытые окна врывается свежий ветер. В вагоне сильно качает, поэтому при ходьбе надо держаться за спинки кресел, чтобы не упасть.
В мыслях уношусь на родную землю, по которой немало пришлось поездить на поездах. Из Москвы они мчали меня в Иркутск и Душанбе, Ленинград и Ташкент, в Актюбинск, Алма-Ату и Фрунзе. И в голову как-то не приходило, что могут быть другие, отличные от наших, поезда. Теперь я ехал именно в таком поезде: четырехвагонном, трясущемся, окрашенном в ярко-оранжевый цвет и… без проводников.
После станции Мадингу, которая находится приблизительно на полпути между Браззавилем и Пуэнт-Нуаром, начинаются рисовые поля. Они зеленеют на склонах по обе стороны от железной дороги. У нас рис вызревает на заливных полях, здесь же он растет без полива. Вскоре рисовые поля сменяются обширными плантациями сахарного тростника.
Станция Долизи. На платформе много народу. Стоит гомон. Воздух пропитан пылью. Привлекают внимание грациозные, разряженные женщины с малышами за спинами. Видны корзины и тазы с бананами и ананасами и большие бутыли с пальмовым вином. Подходит покупатель, поднимает бутыль и делает несколько глотков — хорошо ли вино? Наблюдаю сцену отправления поезда.
От станции бежит мужчина со свистком во рту и громко свистит. Пассажиры спешно поднимаются в вагоны. Затем отправляющий выдергивает стоящую перед вагоном поезда стойку с квадратной дощечкой вверху, и поезд, просигналив, быстро набирает скорость.
Тянется почти идеальная равнина, а впереди синеют горы Майомбе. После станции Тао-Тао поезд как бы «вгрызается» в горы, покрытые джунглями. Дорога сильно петляет, изобилует туннелями, подъемами и спусками. Растительность кое-где вплотную подступает к окнам вагона, высовываться из окон опасно! Вот поезд врывается в дорожную выемку, и джунгли скрываются от взора, уйдя ввысь. Выемка настолько узка, что пешеходу надо прижаться к ее стене, чтобы не быть зацепленным вагоном. Стенки выемки испещрены надписями имен. И здесь, оказывается, есть любители увековечить себя. За выемкой поезд неожиданно выскакивает на мост через ущелье и некоторое время висит над сине-зеленой бездной. На какое-то мгновение показывается серебристая лента реки и исчезает. После ущелья открывается новая долина. Поезд мчится вдоль реки. Здесь джунгли раздвигаются: уходят ввысь бирюзовые холмы, к подножию которых лепятся хижины, прижатые одна к другой. Мальчишки и девчонки криком и помахиванием рук приветствуют проходящий поезд.
Показались огни Пуэнт-Нуара[2], где находится база нашей геологической экспедиции. На перроне нас тепло встречают коллеги-геологи, которые раньше прибыли в город.
ЕДЕМ В ДЖУНГЛИ
Садимся в наш газик… Я встретился с ним как со старым хорошим знакомым. Много месяцев верой и правдой служил он на родной земле во время геологических изысканий. И в стужу, и в зной, по хорошим и плохим дорогам, а нередко по бездорожью безотказно мчался газик! Однажды нестерпимый полуденный зной застал меня и шофера в глубине пустыни Бетпак-Дала. А кочковатое бездорожье сильно измотало. Свернули на ближайший такыр
