По другую сторону надежды - [80]

— Тоже, — сдержанно ответил он.

Драко вздохнул и потеребил тонкими пальцами ворс ковра.

— Поттер, если я тебя так раздражаю, зачем ты терпишь мое присутствие? — как будто даже с горечью тихо спросил он.

— Это не я пришел к тебе, — пожал плечами Гарри. — Ты сам вламываешься, куда считаешь нужным…

— Это не твоя личная территория, — пробормотал Малфой, опуская голову на колени. — Я просто хотел спросить…

Черта с два ты просто хотел, мрачно подумал Гарри. Тебе настолько невыносимо без нее, что даже меня потерпеть согласен?

— Что, уже соскучился? — ухмыльнулся он вслух. — Ничего, потерпишь. Судя по всему, не так уж сильно ты ей и нужен, раз она постоянно где-то носится…

Драко сдавленно выдохнул и посмотрел на него.

— Ну, и что тебя опять разозлило? — устало спросил он.

Гарри усмехнулся и покачал головой.

— Здесь, Малфой, везде, кроме моей спальни, похоже, уже ТВОЯ личная территория, — проигнорировав вопрос, сказал он, глядя в серые глаза Драко — Куда ни плюнь, везде на вас наткнешься. Тебе не приходило в голову, что этим надо заниматься за закрытыми дверями? Или ради нее ты даже на свои хваленые правила приличия плюешь?

Отчаянная, бессильная злость, сдерживаемая уже много дней, поднималась в нем, грозя перехлестнуть через край. И на миг промелькнувшая в глазах Малфоя растерянность только подстегнула — вчера Гарри действительно застал их с Луной, когда они обнимались в столовой. Ну, то есть, не совсем обнимались… но, наверное, это можно было бы так назвать. Особенно, когда тонкие различия перестают иметь решающее значение. Они были вместе, и Гарри снова увидел ту самую нежность в ее глазах — этого было достаточно. Этого, а также того, что Малфой растерялся. Это означало, что различия можно смело отбросить в сторону.

— Если я захочу, — выделив последнее слово, с нажимом, но шепотом произнес Драко, — заняться с ней тем, что тебе не позволено будет увидеть, Поттер, то ты этого и не увидишь, — тонкие губы сжались в беспощадную ухмылку. — Даже если снова найдешь повод пробраться в мою спальню посреди ночи.

Гарри чуть не задохнулся от возмущения.

— В следующий раз даже и не подумаю беспокоиться о твоей шкуре, — сквозь зубы процедил он. — Подыхай в одиночку, если у Луны не хватает мозгов самой о тебе позаботиться.

Драко дернулся было, но не сдвинулся с места. Напряженные, словно два готовых броситься хищника, они сидели напротив друг друга, вцепившись в ковер, и Гарри ловил себя на том, что наслаждается тем, что наконец-то перестал молчать обо всем, что думает по их поводу. Они достали его своим наплевательством. Им никто не нужен? Отлично. Ему тоже никто не нужен. А это означает, что он больше не обязан пытаться быть вежливым.

— Твоя забота, Поттер — это точно не то, в чем я мог бы нуждаться, — зло усмехнулся Драко. — Так что можешь перестать уже ей прикрываться.

— Что, теперь, наконец, твою задницу и без меня есть, кому прикрыть? — выкрикнул Гарри. — А ты уверен, что она на это пойдет? Что захочет жертвовать собой? Пока, похоже, ей плевать даже на то, что она чуть не убила тебя сама, своей беспечностью и безалаберностью.

Губы Драко растянулись в хищной улыбке.

— Ты — всего лишь маленькая злобная тварь, Поттер, — сказал он, откидывая челку со лба. — Не можешь вынести, что в твоих услугах больше не нуждаются. Был бы ты человеком, я бы тебе психиатра присоветовал — чтобы он твой комплекс героя хоть немного подправил. Вылечить его, я думаю, уже никому не под силу.

Он приблизился к лицу Гарри. Серые глаза беспощадно блестели.

— Ты бесишься, Поттер, потому что ЗНАЕШЬ, что ей не плевать, — негромко сказал он. — И даже знаешь, насколько. Не в этом ли все дело, а? Тогда что ж ты не признаешь это вслух и продолжаешь вопить, что беспокоишься за меня?

Давившее все эти бесконечные недели напряжение вдруг сжалось в груди Гарри в один огромный комок леденящей ярости, и он понял — со всей ясностью — что он больше не обязан сдерживать его. Сдерживать себя. Он может сделать все, все, что угодно, и никто не сможет ему помешать. Опьянение нахлынувшей свободой было таким всепоглощающим, что он на миг задохнулся — и пропустил момент, когда Драко легко, будто гибкий зверь, поднялся на ноги и сделал шаг к двери.

Губы Гарри сами собой сложились в беспощадную, злую улыбку. Как же меня все достало, почти с наслаждением подумал он, прыгая на Малфоя и с размаху сбивая с ног, вкладывая в удар всю свою боль и ярость, всю тоску бесконечных одиноких дней, когда он ходил по дому неслышной тенью, пытаясь угодить этой скользкой слизеринской твари.

Они покатились по ковру. Не ожидавший такого напора Драко остолбенел на несколько драгоценных секунд, когда еще мог противопоставить что-то обезумевшему гриффиндорцу, и Гарри успел навалиться на него и прижать к ковру. Глаза его пылали, и он смеялся, как сумасшедший, чувствуя, с каким восхитительным, долгожданным, выстраданным удовольствием раз за разом врезается кулак в напряженное тело, сжавшееся под ним.

— Сволочь… — прохрипел Драко, выворачиваясь из его хватки и изо всех сил впиваясь зубами в его плечо.

Боль почему-то не отрезвила, а лишь сгустила кровавый туман в глазах Гарри. Очки слетели, но он не заметил, что лицо Малфоя вдруг стало расплываться, превращаясь в мутный блин. Дернувшись, Гарри вывернулся из кольца рук, но не удержал равновесия, и Драко одним точным ударом отбросил его от себя, мгновенно подбираясь и тяжело дыша.