По другую сторону надежды - [258]

Дома Джеральда не оказалось. Дверь была заперта, но Снейпа впустила безоговорочно — Северус машинально отметил, что Уоткинс, по всей видимости, предполагал — или надеялся? — что когда-нибудь бывший Алхимик все же заглянет к нему в гости, и настроил на него защиту входа. Мысль отдавалась в груди непривычным, пугающе теплым огоньком — с чего бы Джеральду запирать двери от прочих магов, своих ровесников, делая исключение для мрачного стареющего огрызка былой войны?

Раздраженно тряхнув головой, Снейп обследовал помещение, подивившись про себя обилию серых, серо-голубых и серо-зеленых тонов — сам он, как только с палочек вместе с гибелью наблюдателей снялись ограничения, тоже занялся дизайном помещения и вернул комнатам тот вид, к которому привык. Теперь гостиную и спальню снова украшали черно-золотые и черно-алые цвета, оттенявшие его жилье почти двадцать последних лет, проведенных в Хогвартсе.

Он вспомнил, как удивился синеглазый мальчишка, впервые увидев его дом. И говорил потом, что сущность можно стараться скрыть, но то, что составляет комфорт мага, все равно проявит ее, и, как бы маг ни старался спрятать самого себя за внешне непривлекательным фасадом, о нем все равно можно многое понять — по тому, какие цвета ему нравятся…

Спрятав невольную улыбку в уголках губ, Северус в последний раз оглядел тяжелый темно-зеленый с серо-серебряным рисунком балдахин над кроватью — и вышел. Уоткинса здесь не было, причем, похоже, давно — на столе осталась чашка с недопитым и совершенно остывшим чаем. Выскочил куда-то, видать…

На «площади» — расчищенной площадке, бывшей когда-то пепелищем, остатками от домика несчастного огненного мага, заплатившего, пусть и невольно, своей жизнью за их свободу — тоже было пусто. Обитатели поселения просыпались медленно, да и не рвались особенно наружу, предпочитая каждый свое одиночество и выходя только по делу — или по зову Элоизы Твиннесс, добровольно взвалившей на себя организаторские заботы.

Это она раздавала указания и распоряжения, она занималась снабжением и поставками продовольствия, она контролировала эльфов, выбирала время для общих собраний и вела их, назначала дежурных, аналитиков, ответственных за защитные заклятья поселения… и занималась еще массой вещей, о которых Северус предпочитал только догадываться. Он не очень любил Элоизу — и как земного мага, и как женщину, по своей воле превратившуюся в голос, объявляющий местным жителям, как им жить. И то, что только Снейп да еще Уоткинс знали, что она ничего и никогда не решает сама, за исключением бытовых мелочей, мало что меняло в отношении к ней. Она слушает Джеральда и совет представителей кланов, в который — естественно — Северус не вошел, Джеральд, приносящий к ним информацию, слушает Поттера… А, значит, это Поттер управляет всем здесь, в резервации стихийных магов. Пусть и не знает об этом — как и о многом другом.

Элоиза оказалась дома — сидела на террасе за столиком и копалась в каких-то бумажках, испещренных столбиками цифр.

— Здесь его нет, — отрезала она на вопрос Снейпа, почти не отрываясь от пергаментов. — Вообще сегодня не видела.

— И вам тоже доброе утро, — машинально ответил Северус, поджимая губы.

— Случилось что? — отрывисто осведомилась Элоиза, не поднимая головы.

На этот вопрос Снейп и сам хотел бы найти ответ.

А еще лучше — для начала все же отыскать проклятого мальчишку, который собирался остаться в поселении, но снова куда-то исчез. Именно тогда, когда был так нужен.

* * *

— Ты можешь хоть на минуту от дел оторваться? — вздохнув, спросил Драко.

Луна, на мгновение подняв голову, отрешенно улыбнулась ему — и снова уткнулась в кипу пергаментов.

— Да я просто просматриваю… — рассеянно пробормотала она, разворачивая следующий свиток и машинально делая глоток из кубка, который держала в левой руке. — Вдруг что-то срочное…

Часть бумаг валялась на столе перманентно, часть приносили совы — каждый день по нескольку раз, они ломились в окна, казалось, круглыми сутками, временами вынуждая Гарри вспыхивать и, хлопнув дверью, закрываться в «кабинете» — так Драко и Панси негласно окрестили свободную спальню — хотя бы, чтобы иметь возможность спокойно подумать.

И каждый раз, глядя на хмуро покусывающую губы Луну, закопавшуюся в очередных сводках, отчетах, новостях и прогнозах, Малфой мысленно сжимался и холодел, осознавая размах авантюры, в которую они все умудрились влезть.

Сидя в стенах Хогвартса, не видя толком никого, кроме Джеральда, Гарри было легко представлять, что Магический Мир существует как бы сам по себе, и их влияние на него временно, вынужденно и минимально. Что они всего лишь вклинились в ситуацию, которая рано или поздно рассосется сама собой, и никто и не вспомнит о них — потом.

Глядя на Луну, превратившуюся в информационный центр, к которому стекаются все ниточки, видя беспомощность и измотанность, отражающиеся в ее глазах каждый раз, когда в окно влетала очередная сова, Драко понимал, что весь самообман Поттера — такая же попытка держать голову выше волны, чтобы не захлебнуться, как и зелье Концентрации для Панси, которые та хлещет каждый вечер, вычерчивая схемы и систематизируя ритмы известных стихийных Ритуалов.