По дороге к высокой башне - [13]

Я сначала дернулся, чтобы остановить нерадивого монаха, но потом передумал. Если уж мерзкий безбожник не пожалел людей, то стоит ли говорить с ним об имуществе обители.

— Почему ты сказал, что кочевники убили моих братьев, — спросил я, — они такие же мои, как и твои. Разве ты не один из нас?

— Я не монах, — неожиданно сказал Химон, — и никогда им не был.

Он встал и с трудом стащил через голову длинную до колен холщовую куртку, под ней оказалась черненная кольчуга тонкого плетенья, широкий кожаный пояс и длинный нож. Раньше я не замечал оружия потому что Химон носил его не как все воины у бедра на боку, а на специальной перевязи под мышкой.

— Я не монах, — проворчал он, — я дворянин и воин короля.

Я не поверил собственным ушам и с удивлением уставился на Химона. Как мог дворянин прожить половину жизни в старой хижине, носить рубище, есть отвратительную похлебку и спать на гнилой соломе?

— Как же так, — спросил я, — зачем, почему?

Теперь, сбросив грубую монашескую одежду старик преобразился. Он расправил широкие плечи, выпятил грудь и стал казаться не столько толстым, сколько могучим словно огромный камень возвышающийся у дороги.

— Долгие годы я охранял владыку, — ответил он и тут же добавил, словно прочитав мои мысли, — воин может вытерпеть очень многое ради великой цели, даже тупых трусливых монахов и болтливых приставучих послушников.

— А я тебе исповедовался, — возмутился я, — ты мне грехи отпускал!

— Как наставник и старший товарищ, — ответил он, — кстати твои рассказы о жизни в монастыре очень мне помогли. Все новости я узнавал через тебя. Сам я не мог часто появляться в обители, моей задачей было следить за степью.

Так вот почему мне так не везло в жизни! Теперь стало понятно почему большинство моих молитв осталось без ответа. Я исповедовался поддельному монаху и получал ложные благословения. Боги не слышали меня. Я в ужасе схватился за голову.

Видимо крики на дороге услышали не только мы. Стражники закрылись в центральной башне и что-то обсуждали. Из-за двери раздавались встревоженные голоса. При нашем появлении они сразу замолчали.

— Ты изменился, монах, — сказал пожилой воин с удивлением разглядывая моего спутника.

— На твое счастье я могу удержать в руке не только молитвенник, — ответил Химон и тяжело опустился на лавку.

Похоже стражники решали, как лучше сбежать. При виде нас они насторожились и обменялись многозначительными взглядами. От нас они явно не ждали ничего хорошего. Их можно было понять. Монастырь опустел, а защищать священные реликвии ценой собственной жизни они не собирались. Наверно они подумали, что странный старик и послушник вряд ли смогут им помешать. Один из молодых парней украдкой потянулся к поясу, на котором висел длинный охотничий нож.

Его движение не укрылось от Химона.

— Я бы не стал этого делать, — спокойно сказал он, — ты не успеешь вытащить нож, как я тебя убью.

Стражник шумно сглотнул и убрал руку.

— Меня зовут Химон из Редука, — сказал старик, — я прислан для того, чтобы защищать владыку от любого зла. И пусть я не монах, но мое призвание служить богам и их наместнику на земле. И сейчас я говорю не о короле.

Стражники угрюмо молчали, никто не хотел перебивать старого воина. Конечно они были молоды и сильны, но одно дело наброситься на заплывшего жиром монаха и совсем другое выяснять отношения с солдатом.

— Если Вы захотите уйти я не стану мешать, но разграбить монастырь и покуражится над оставшимися монахами я Вам не дам. Вы уйдете прямо сейчас с пустыми руками. Ворота открывать не будем, спуститесь по стене.

Химон встал и отошел от двери, давая понять, что разговор окончен и проход свободен.

— И ты не станешь бросать копья нам в спину? — спросил один из молодых.

— Не стану. Если вам повезет доберетесь до города, если нет вас прирежут кочевники.

Похоже к побегу все уже было готово, потому что один из парней тут же вскочил, схватил котомку с пожитками, видавший виды плащ и не говоря ни слова выскочил за дверь. Второй бросился следом. Пожилой стражник и подросток остались на месте.

— А вы, что же? — спросил Химон.

— А мы и не собирались уходить, — ответил мальчишка.

Старики велели нам выйти, а сами остались в башне.

— Им надо решить, как защищать монастырь, — сказал мальчишка, когда мы отошли подальше и расположились на куче дров.

— Ты давно в стражниках? — спросил я.

— Первый год, — ответил мальчишка, — отец привел.

— Успел с кем-нибудь повоевать?

Он усмехнулся.

— Только с соломенным чучелом.

Мы помолчали. С вершины дровяной кучи открывался хороший обзор. Никаких кочевников видно не было, вокруг монастыря колыхалась под ветром высокая трава. И все-таки мне было не по себе. А вдруг сейчас отряд степняков подбирается к нам. Трава была высокая по пояс и могла укрыть осторожного человека.

Наконец мальчишка нарушил затянувшееся молчание.

— А ты, как в монахи попал?

Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел на своего нового знакомого.

— Мать отдала.

— Слушай, а что это за дядька с тобой? Я думал, что он монах, а оказывается дворянин.

Я усмехнулся, Химона еще никто никогда не называл дядькой.

— А с чего ты решил, что он из дворян? — спросил я.