Возвратился он, окрепнув духом и вдоволь натешившись сновидениями о славном уголке на небесах, приглянувшемся ему за время богомолья, приятном укромном уголке в райских долинах под тенистым каштаном у смородиновых кустов, с которых ангелочки угощают ягодками исключительно своих гостей в царствии небесном, и в тот же вечер ему нанес визит пан Готтштейн, душевный его друг и налоговый инспектор.
Встреча получилась трогательная. Достойные мужи окропили друг друга слезами искренней дружбы.
Рекой лились из уст доброго пана Махитки рассказы о неисчислимых красотах Лурда, где провел он четыре месяца в неустанном радостном ликовании, где явью стала его мечта узреть сии чудные пределы, так укрепляющие дела церкви на поприще финансовом и моральном.
Это было чрезвычайно умилительное живописание всех тех услад, что понятны лишь истинному верующему, а именно — употребление святой воды, целование стен пещеры и тому подобные духовные деликатесы.
— Я сам будто стал святым! — восторженно закончил пан Махитка.
Тут налоговый инспектор откашлялся и вынул из кармана какие-то бумаги.
— Да, стало быть, господь сподобил тебя, Махитка. Лурд, это точно, место святое, Карличек… гм… понимаешь, как бы это тебе объяснить… и надо же именно сегодня… Карличек, ты только не сердись, тут вот все написано. Кто я по долгу службы, Карличек. Вот — здесь письменное уведомление насчет налога на безбрачие. Ведь тебя не было, а у меня служба, ты только не пугайся, Карличек, я пришел по поводу конфискации, такой порядок…
Пан Карел Махитка в ужасе уставился на бумагу. Это было предписание об описи имущества пана Карела Махитки, чиновника судебной канцелярии в отставке, в связи с неуплатой 27 крон 50 геллеров налога за безбрачие.
Пан Махитка залился слезами.
— Боже мой, — возопил он в гневе, — у меня конфискуют, у меня, честного человека!..
Он неистово заламывал руки и рыдал, как неразумное дитя.
Затем резко поднялся, вытер слезы покрывалом, сорвав его с постели, и взревел:
— Не заплачу!
— Карличек!
— Я платить не буду, — натужно орал пан Махитка, нытаращив глаза, — не буду платить! Зачем же я тогда, для чего, спрашивается, соблюдал целомудрие, как указано в заповеди господней? За это я должен платить?..
— Но ведь есть законы, Карличек!
Вот тогда-то и выкрикнул пан Махитка слова, которые привели к трагедии:
— Плевал я на эти законы!
И в тот же миг налоговый инспектор вцепился ему в горло с воплем:
— Что вы сказали? Да я вас убью!..
* * *
Три дня спустя ввиду невыносимого запаха дверь квартиры несчастного пана Махитки пришлось взломать.
В проеме окна был обнаружен труп пана Махитки, рядом с ним висели клетки с попугаем и канарейкой, а на другом окне — пан налоговый инспектор, который, удавив друга, попугая и канарейку, сам в приливе служебного рвения лишил себя жизни.
На столе он вывел мелом слова:
«Я выполнил свой служебный долг и умираю как герой!»
--
Jaroslav Hašek. Úřední povinnost. Poučná historie pro všechny lidi daním podléhající (1909).
В книге: Собрание сочинений в 6-томах. Том 2. М.: Художественная литература, 1983.
Перевод Т. Чеботаревой
Первая публикация: журнал «Karikatury» (Карикатуры), 22 или 27 июля 1909 г.
