По библейским местам - [135]

— Как скажете, — произнес он с мрачной обреченностью.

Было слишком темно, чтобы осматривать монастырь. Я вернулся в дом для гостей и ждал ужина. Запах вареной курицы постепенно распространялся, я слышал голоса поваров, которые хлопотали в монастырской кухне неподалеку. Судя по всему, они теснились на весьма ограниченном пространстве. Прошел час. Я испытывал ужасный голод. Я прошелся на цыпочках до комнаты напротив и осторожно заглянул внутрь. За спальней действительно была кухня, в которой человек семь-восемь метались в свете керосиновой лампы и двух темных церковных свечей из неотбеленного воска (мне почудился в этом некий знак погребальной церемонии). Господин Валлинис в рубашке с длинными рукавами сидел на каменной скамье, жизнерадостно перебрасываясь репликами с монахами; Юсуф пристроился в углу, скептически наблюдая за пятью темными фигурами, хлопотавшими вокруг котла, время от времени отбегавшими в сторону в поисках необходимых ингредиентов. Выглядело все это довольно странно. Я удалился потихоньку, чтобы меня не заметили: наверняка мое появление заставит монахов погрузиться в крайнюю и совершенно ненужную суету.

Наконец послушник зашел и сказал, что ужин готов. Он провел меня в пустую беленую комнату, освещенную одной темной восковой свечой в подсвечнике. На маленьком столе я увидел горячее, исходящее паром куриное рагу и рис. Священник из Абиссинии вошел следом и сел со мной, я сказал, что не стану есть, пока он ко мне не присоединится. Он со смехом покачал головой, его глаза сверкали, как две подсвеченные ягоды терновника.

— Я ведь уже сказал вам насчет поста, — произнес он, — но я видел, что ваш человек привез с собой апельсины. Я бы съел один, по особому случаю.

В итоге, пока я наслаждался отличным рагу, отец Антоний, так его звали, медленно очищал апельсин и неспешно ел, время от времени разражаясь смехом по тому или иному поводу.

Примерно в двенадцати милях выше, в горах к юго-востоку, на несколько миль ближе к берегу Суэцкого залива есть еще один монастырь — Дейр Авва Булос, монастырь Св. Павла, — он соперничает с монастырем Св. Антония за право считаться старейшей христианской обителью в мире. Отец Антоний рассказал мне, что сам он отдает предпочтение монастырю своего святого тезки, поскольку тот связан с памятью основателя монашеского движения в Египте. Именно святому Антонию принадлежала некогда привилегия назначать главу коптской церкви — из монахов простых и набожных. Чем проще и набожнее тот был, тем меньше ему хотелось стать патриархом, и потому возник обычай доставлять новоизбранного главу церкви в Александрию в цепях (он как бы оплакивал свою участь).

Святой Антоний покинул долину Нила в поисках уединения в горах примерно в 312 году. Он нашел пещеру в утесах круто вздымавшейся вверх горы; ее и сегодня можно осмотреть. Когда он поселился на этой горе, выяснилось, что он не единственный ее обитатель. Святой Павел (авва Булос) уже жил в пещере в двенадцати милях от него, там, где теперь находится монастырь его имени. Два отшельника встречались, но Павел, в отличие от Антония, никогда не устанавливал правил поведения для своих сотоварищей; он жил в полной изоляции. Когда в 340 году он умер глубоким стариком, то завещал свое одеяние из пальмовых листьев Антонию. Через шестнадцать лет после смерти Павла Антоний, достигнув 105 лет, умер; рядом с ним были два верных ученика, Макарий и Амата. Именно Амата предоставил святому Афанасию сведения для жития святого Антония, написанного примерно в 356–357 годах и обращенного к «чужеземным братьям» в Италии и Галлии.

Судя по всему, святой Антоний был не только основателем монашеского движения, но и своего рода психоаналитиком, поскольку считал необходимым вести дневник, с которым делился самыми сокровенными мыслями, — принцип, знакомый современным последователям этого искусства: тайные мысли и желания лучше извлечь на свет дневной. Он не был книжником, но активно участвовал в церковных дискуссиях своей эпохи, писал тем, кто искал его совета (среди его адресатов были император Константин и сыновья последнего). Антоний вовсе не был мрачным, патологическим отшельником; он любезно и жизнерадостно приветствовал тех, кто к нему приходил. Однако его трудно было вызвать на разговор, если речь не шла о страждущей человеческой душе. Богачи тщетно пытались выманить его из скита, но он всегда отвечал: «Как рыба умирает, если ее вытащить из воды, так и монах, которого извлекли из скита».

Пищей ему служили сухари и вода, порой он воздерживался от еды по четыре дня кряду. Он никогда не ел до заката, даже в те дни, когда не постился, и еще никогда не мылся. Святой не был тем высоким статным мужчиной, каким его часто изображают художники; напротив, он был мал ростом, но в нем имелось нечто такое, что заставляло людей оглядываться в толпе. Когда он прибыл в Александрию по просьбе святого Афанасия, чтобы выступить против ариан, за ним по улицам следовали толпы с криками «Божий человек!»

Временами он впадал в божественный экстаз, продолжавшийся, бывало, целый час. В такие моменты ученики обычно ждали, когда святой вернется к ним, а сам он верил, что для достижения совершенства молитва должна быть экстатической. Перед смертью Антоний, как я уже упоминал ранее, велел ученикам похоронить его тайно, и могилу так до сих пор и не нашли.