По басенке - [3]

Мораль: нельзя вязаться от любви

большой,

Да будь ты хоть змеей.

Фортуна

Фортуна каждому своя —

Один стреляет из ружья и попадает,

Другому просто в карты прет,

Хотя полнейший идиот,

Но вот везет

И не теряет.

Кому и в чем, кому в игре,

Фортуна разная везде,

Но помогает.

Бывает с рыбою рюкзак,

Другой пустой. Не понимает

Как этот прун за просто так

Ее таскает.

А за грибами раз порой,

Но вроде вместе шли толпой,

Ну, заблудились, перепой.

Всяко бывает.

А этот пил и ел за всех,

И пил за тот грибной успех —

Чуть откачали.

И по дороге, вроде, в дом

Поперся прямо напролом —

Его кричали.

Из чащи вышел весь в грибах

И папиросина в зубах —

Ну, поздравляли.

Скряжа зубами.

Фортуна – это твердый факт

И, если с ней подписан пакт,

И, если сам ты не дурак,

То нет печали.

Бывает мужичонка – так,

И не высок, и не остряк,

Но девки с двух сторон его держали.

Другие рослые быки —

Красавцы просто, остряки

Всю жизнь его потом

Фортовым звали.

Кому фортуна мимо шла,

так не словили ни шиша

Мораль сама собой пришла —

Фортуна в том, в ком есть душа.

Хорек

Хорек был прост, как два свистка.

Прорыл дыру в ближайший магазин

И что – скотина – учудил,

Кто не видал, тот не поверит.

Он до утра «Мартини» пил,

И пил за тех, кто в сказку верит.

Он все попортил, все поворошил,

Дошел до точки.

Но то цветочки.

Все не снести, не выпить – сил уж нет.

Такой огромный магазин достался.

И царский, уж, не лезет тот обед,

В висках стучит, от счастья задыхался.

Но взглядом – враз и все —

Но взгляд с желудком не равнялся.

От жалости такой завыл хорек,

А от обжорства – обосрался.

Мораль: нельзя сожрать, что видит глаз порой,

не забывай, что попа, ведь, с дырой.

Цыпленок

Цыпленок в молодости был дурак,

Да и вообще – все куры дуры,

Он был горяч, отчаянный до драк,

Но все равно, дурак с мускулатурой.

Он всем кричал: «Вот вырасту большой,

С большими шпорами и заклюю любого».

Все слушали, молчали и косясь:

«Ну, что возьмете с петуха больного».

На голову, конечно, он больной,

Но с головы, что толку для навара

И как то солнечной, весеннюю порой

Вдруг петушка не стало.

Секрет тут прост – из молодого петуха

Смог выйти и цыпленок табака

Мораль: ты в молодости много не ори

И доживешь до старческой поры.

Черепаха

Над черепахою был панцирь из кости,

Хоть кулаком его иль хоть грызи,

Не взять гадюку,

Ну, везде броня.

Жила спокойно, тихо семеня.

Ну, в общем, не спешила

Ей так и надо было.

Два современных попугая,

Прикольщики, ну, что с них взять,

Затеяли над черепахой шутку

И свили гнездышко на панцире крутом,

Все дело было в том,

Что черепахе не справиться с нахалами никак.

Она и словом добрым, и мольбой:

«Летели б вы, голубчики, домой».

А те над ней, лишь, усмехались,

И издевались.

– Ползи быстрей, или, давай, бегом

Ты же – Феррари.

Ну, в общем задолбали.

И старой – жизнь, как ад.

Два гада на спине – такой расклад.

Забыли, правда, два юнца —

У палки два конца

И старая Тартилла, что учудила

Она в глухую ночь тихонько двинула в болото,

Те спали крепко, вот уроды.

Разок нырнула, помолясь,

И попугаев засосала грязь.

Мораль: хоть зная, что ползущий не летает,

Не издевайся, он еще ныряет.

Шакал

Шакал однажды умудрился,

Взял и в лису влюбился,

Ну, нравилась кума —

она в лесу красавицей слыла.

Конечно, красота – великий дар,

Но, если в омут с головой, —

подлых удар.

А у лисы был план, он созревал давно.

Шакал шакалу рознь,

Но этот был с деньгами,

А, если б был с мозгами,

Увидел бы не то,

Что лишь сверкало пред глазами.

Ну, а любовь… ведь от нее, '

Ну, все в мозгах перевернуло,

И затянуло

Пеленой глаза.

Он шел вслепую,

Вернее так ведут слепца,

Попал, как щука на живца, j

Когда же глаз с любовной спячки приоткрылся

Весь капиталец испарился.

Мораль: на то она и басня про шакала,

Не верь глазам, где б не сверкало.

Щекотка

Щекотка славилась, конечно же, щекоткой.

Кому какая нравилась она

Кого то щекотала неохотно,

Другого – до упада, иногда.

Кого то ласково за ушком, будто гладя.

Тот, аж, зажмурится и затрясется весь.

Другому пятачки, как перышком погладит,

И разнеслась о ней по свету весть.

Что есть на свете сладкая щекотка.

Такая сладкая, что можно умереть,

Что не сравнится с нею даже водка,

Всем захотелось сразу посмотреть.

Собралось множество народа…

Ну, всем охота

И тут пошла работа.

Так увлеклась и заработалась щекотка.

Что у народа вдруг пробилася икотка.

Так заикали все, ну до икоты.

Забыли враз все прелести щекоты.

И так озлобился народ до хрипоты,

Щекоту долго били и ногами

Всю затоптали.

Мораль, конечно, здесь проста:

Ты увлеклась и вышла вся.

Ъ

Он тверд, как кол и утверждает,

Что тверже не бывает.

Конечно, прав – он твердый знак.

Бывает, правда, что дурак

и не туда его вставляет.

Ы

Ы – ну, полезнейшая буква.

Куда нам без нее – да никуда.

Ну, как звучали бы слова.

Без «ы» и не были б грибы грибами,

И травы бы соломой стали,

А без нее и сказки б не писали.

Ну, что за сказочка без «ы»,

А так и «если», и «кабы», нет, без нее

нам не туды и не сюды.

Вот раз бы и однажды,

на грабли – дважды.

Не наступить бы в темени ночной,

И, будь ты хоть герой, все ыкаешь,

а, если вдруг запой?

Так перепил – на утро только «ы»

Ты сможешь выплюнуть с губы.

Мораль, наверно, тоже к месту,

Чтоб только «ы» не лезла с языка —

Попей пивка

Ь

Ну, мягкий, он ведь мягкий от рожденья,

Присущи для него и лень, и умиленье.