По Америке и Канаде с русской красавицей - [34]

Я смотрел на дома с низкими декоративными заборчиками и широкими палисадниками и думал, что я уже был здесь много лет назад. Был на этом самом месте, у этого самого дома, я его видел и помню. И Марк Твен видел эти же самые дома, гулял по этим самым улицам, описал их в романах. Вот эти самые улицы, пристань, широкая темная река цвета спитого чая – и есть точка отсчета, главный исток современной прозы. Не даром же Хемингуэй написал: "Вся американская литература вышла из Гекльберри Финна".

И вот, спустя годы, спустя целую жизнь, я снова вернулся, как возвращается на родину блудный сын. Потому что книги Марка Твена – это и есть мое детство и моя родина. Дежавю, которое обычно достается человеку, похоже на секундное мистическое озарение, – появляется и быстро проходит. Мое дежавю длилось долго.

Появились Юра с Ритой. После обеда они были настроены на лирическую волну. Юра рассказал, как в детстве, начитавшись Марка Твена, хотел сбежать из своего захолустного городишки, поплавать по большой реке на каком-нибудь корабле, но поблизости не было ни реки, ни кораблей. Не было ничего, кроме большого металлургического комбината, пускающего в небо облака желтого дыма, и заводского поселка с его грошовым безысходным существованием. Пришлось кое-как окончить школу и только тогда отчалить в большое кругосветное плавание по океану жизни.

Юра уезжал в куртке цвета "голубой Дунай", стоптанных башмаках, с рюкзаком, в котором лежали запасная пара штанов, смена белья, пакет с вареной картошкой и солеными огурцами.

В родную гавань больше не вернулся. Он долго плыл по бурным водам жизни, терпел бедствия, тонул и выплывал, терял друзей и находил новых, но вот однажды очутился на Восточном побережье Америки, в Нью-Йорке. Он побродил по Таймс-сквер и Бродвею. Сел на скамейку и сказал себе: "Все, на этот раз я, кажется, приплыл. Приплыл, куда надо".

Мы зашли в сувенирный магазинчик, я купил фарфоровый бюст Марка Твена, а Рита такой же бюст, но побольше. Затем мы сели на корабль с большими колесами вместо гребных винтов, – такие корабли ходили по Миссисипи в девятнадцатом веке. Река широкая, берега очень высокие и крутые, чтобы их осмотреть, надо высоко задирать голову.

Затем мы забрались на холм, откуда открывается потрясающий вид на городишко в низине. Мы поздно спохватились, что пора уезжать, но оставаться на ночлег не хотелось, – Юра на ходу придумал новый пункт программы, – Сент-Чарльз "антикварный" город.

* * *

На ночь глядя мы проехали еще сотню миль в обратном направлении, переночевали в маленьком отеле, а утром оказались на центральной улице Сент-Чарльза. Центр города застроен двух-трех этажными особняками 18-го и 19-го века, сохраненными до наших дней в первозданном виде. Владельцы не имеют права не то что устроить перепланировку в собственных апартаментах, дверь поменять не имеют права без согласования с местным муниципалитетом. Наше путешествие в прошлое продолжалось.

Несколько лет назад здесь купил дом один из русских олигархов, – и поселился в нем. В двадцатку самых богатых русских он не входит, но все же… Впрочем, рейтинги Forbes – штука весьма условная. Они пишут о тех персонажах, кто на людях, на виду. Но есть рыба, которая плавает глубоко и не доступна для изучения. Кто и сколько откусил, куда уволок и под каким камнем спрятал, – это вечные вопросы без ответа.

Олигархи такие ребята, которые не станут покупать недвижимость где ни попади. И если уж человек предпочел этот городок Лазурному берегу или Цюриху, значит, дело того стоило. Правда, позднее появились слухи, что домишко конфисковали по решению суда, – шутки с налогами здесь не понимают и не ценят. Среди других антикварных домов антикварного города бывшая собственность олигарха не выделяется. Только парадная дверь закрыта на замок, а окна загорожены внешними ставнями.

Над центром города витает дух старой Англии, некоторые дома в викторианском стиле. Не нужно никаких декораций, чтобы снять художественный фильм из той старой жизни. Даже желоба и трубы, по которым стекает с крыш вода, – точно такие как в девятнадцатом веке – деревянные, прямоугольные короба. Да и вода попадает не на тротуар, – упаси бог размоет мощеную брусчаткой панель, – а в деревянные бочки, откуда ее после дождя вычерпывают ведрами (вполне современными, пластиковыми).

Киношники частенько пасутся на этих улицах, используют натуральные декорации, здесь снято десятка полтора фильмов из старинной жизни. Сувенирные лавки, антикварные магазины с весьма высокими ценами и скудным выбором… В стороне на небольшой открытой эстраде молодежный самодеятельный театр показывает постановку "Джен Эйр" Шарлотты Бронте. Мальчики во фраках, девочки в старинных платьях. На соседней улице дает концерт любительский духовой оркестр.

Я бывал в этом городе в будни и в выходные, и каждый раз здесь что-то происходило: парад музыкантов, выставка раритетных машин, спектакли, концерты, шествия, вернисажи, фестивали искусств. Вечное кипение жизни. Рестораны, где приходится ждать свободного столика, кофейни, забитые народом. Автобусы с туристами, паркинги, полные машин. Куда там Ганнибалу Марка Твена, расположенному на отшибе, вдалеке от туристических троп.