Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка - [15]

— У джаляб…[22] — прохрипел верзила, хватаясь обеими руками за своё повреждённое мужское достоинство и заваливаясь на бок.

«Почему-то они всегда заваливаются именно влево», — успел подумать Градов.

Он спрашивал Учителя, в чем причина, но это был один из очень немногих вопросов, на которые Спитамен-ака не смог дать ответа. Сказал, что не знает.

Роман резко развернулся влево.

Темир уже закончил с крепышом. Тот, изогнувшись дугой и обхватив своими руками левое колено, рычал от боли, дико выпучив глаза. Бейсбольная бита Рахимова скромно валялась рядышком.

Бедняга, подумал питерец. Что толку в твоих раскачанных мышцах, когда колено-то не накачаешь. «Китайская чашечка», — так называл колено Усто ракс. Китайская, потому что хрупкая, как фарфор. Не отжигать тебе на дансполе больше, дорогой крепыш.

В шиванате атаки по коленям были излюбленным приемом.

Оставались двое. Водитель и голубоволосый с повязкой.

Рахимов шёл на голубоволосого. Тот, выставив перед собой руку с длинным, как римский гладиус, ножом, прыгал вокруг и не давал к себе подойти. Он явно нервничал, после того как увидел, что произошло с его товарищами. В принципе, на его месте занервничал бы любой.

Вдруг Темир сделал явно неловкий и какой-то кривой выпад. Неловкий, как для непосвященного, но не бойца шиванат. Голубоволосый тут же воспользовался моментом и, резко вскрикнув, метнулся вперёд с ударом в расставленную ловушку. Рахимов налетел на него как мазендаранский тигр. Три удара последовали один за одним, каскадом, слившись в один звук: правой ребром изнутри по бьющей руке, левой удар по бицепсу второй руки противника и на подъёме снова правой в горло. Тра-ра-рах!

Красуется, подумал Роман. Хочет показать своё «усто-чилик», мастерство.

Чем старше становишься, тем более экономна твоя техника, тем меньше ударов тебе нужно на одного противника. Это суть шиванат, его основная идея. Это позволяет мастеру быть грозным бойцом даже в глубокой старости.

Спитамен-ака, к примеру, никогда не размахивает руками чересчур и никогда особо не прыгает. «Зачем мне двигаться? Пусть противник двигается», — говорит он. Бывало, дает указание ученикам на него напасть. Те, молодые, резкие, кидаются на мастера что есть духу. Он же чуть сдвигается в сторону, хватает их на лету за уши и сталкивает лбами. Треск, и два оболтуса валяются в пыли. Или же, случалось, бьешь его. Ну, думаешь, вот уже почти попал, а он тебя цап своими железными пальцами за точку на шее, вопьется как беркут и все, ты парализован, глаза на лоб, дыхание сперто. Да это, в общем, и называется техника беркута, «бургут-ураша», одна из любимых техник Учителя. Поэтому никакие мудреные серии ударов, прыжки и зубодробительные техники для победы не нужны. Хотя когда ты молодой, ты этого еще не понимаешь. Вот и рисуется Темир, мастерство свое выпячивает.

Вся их потасовка заняла от силы пару секунд.

Красавчик-водила даже не успел еще сообразить, что произошло. Так и стоял посреди побоища с широко раскрытыми глазами, когда последний из его «нукеров» рухнул на землю. Звук падения тела вывел его из ступора. Он сделал вдруг гигантский прыжок назад, одновременно выхватывая из-за пояса пистолет.

Тэтэшник, отметил Градов.

— Стоять! — Голос водилы сорвался на визг. — Не подходить! Замочу!

Он лихорадочно переводил ствол от Темира к Роману, глаза бешено вращались. Рахимов подобрался, словно барс перед прыжком.

Прыгнет ведь, дурак, рассудил журналист. Надо импровизировать.

— Опа! Менты! — Роман удивленно уставился куда-то за спину молокососа.

Тут главное верить самому в то, что ты говоришь, тогда ты будешь убедительным, учил Спитамен-ака.

Красавчик инстинктивно дернулся и посмотрел через плечо. Этого оказалось достаточно. Подскочив в долю секунды к противнику, Градов одной рукой ухватил его руку с пистолетом, резко задрав её вверх, а другой впился пальцами ему в точку под ухом. Юнец даже не успел нажать на курок. Глаза его закатились, и он рухнул как куль под ноги Романа.

Надо же, подумал тот, какой старый трюк, а до сих пор работает.

— Что с ними делать будем? — отдышавшись, кивнул питерец на распростертые в песке тела.

— Запакуем и позвоним, куда следует, — криво ухмыльнулся Темир.

Они быстро связали «якудза» по рукам и ногам их же собственными ремнями и загрузили, словно бессловесный скот, в «Subaru».

Рахимов вытащил мобильник и набрал номер.

— Рафик? — произнес, когда на том конце ответили. — Тут у нас были мелкие неприятности. Да, Юнус со своими. Нет, все в порядке. Помощь не нужна. Роман? С ним тоже все якши. Да, он молодец. Помог мне. Хотя я и сам бы управился.

«Вот же нахал!» — возмутился было Градов, но по здравом размышлении вынужден был признать правоту парня. Дрался он великолепно, мало в чем уступая самому журналисту. Немного выдержки и хладнокровия не помешало бы, но в принципе…

— Подъезжай на семьдесят пятый километр, прими «подарочек». А нам некогда. Итак задержались. Усто давно ждет. Ага… Ладно… Отбой!

— Вот и все, — повернулся парень к Роману. — Можем дальше ехать. О них позаботятся.

Последнее слово он произнес с такой гаденькой улыбочкой, что питерцу стало не по себе. Какого хрена, спрашивается, впутался в местные разборки? Герой!..