Пляска между ударами сердца - [18]

– Положи ее, – раздался мягко-жесткий приказ.

Повиновалась без вопросов. Опустила прямо на стол. Я тоже не любила, когда брали отцовский меч. Нечего тянуть загребущие ручки к чужому добру.

Затем медленно повернулась, улыбаясь, как проказница.

– Добрый вечер.

Бездна, вроде бы минуту назад я злилась?

– Доброй ночи, Флориан.

Ласкающий опасностью хрипловатый тембр, оценивающий прищур и ироничный вопрос в брошенном свысока взгляде: «Ну и… зачем пришла? Разве не знаешь, хорошие девочки спят в своих кроватках в такое время?» В этом весь он.

Ни за какие коврижки я бы не посмела смутиться, наоборот, улыбнулась еще шире и уселась на край стола, бесстыдно подтянула под себя одну ножку. Генерал неотрывно наблюдал за мной, но я бы не рискнула вот прям сейчас смотреть ему в глаза – боялась потеряться в клубившейся там глубокой тьме, поэтому продолжила самозабвенно и с восхищением любоваться его коллекцией клинков. Я, вообще-то, никуда не тороплюсь, если ты не заметил.

Командующий ждал, пока мне надоест испытывать его терпение. Я же пригляделась к одной сабле, к другой и делано печально вздохнула.

– Я бы хотела узнать, можно ли мне получить свой меч обратно?

И не надо так насмешливо брови гнуть. Да, знаю, просьба дурацкая. Пленница требует вернуть оружие. И тем не менее…

– Нет, – предсказуемо отрезал Тир.

Я капризно надула щеки, сложила ручки на груди и ножкой еще поболтала.

– Почему? Между прочим, это семейная реликвия. Реликвия моей семьи.

Не прокатит. Актерские таланты испарялись рядом с командующим, он видел меня насквозь, вон каким проникновенным взглядом окинул, я даже шевельнуться не могу.

– У девушки, – выдержав ответную паузу, продолжил генерал, – не может быть никакой семьи, кроме семьи избранного ею господина.

Ах ты! В лицо словно жаром пыхнуло, сердце забилось часто-часто. Уже хотелось нестись прочь, роняя тапки, но я продолжала сидеть спокойненько так, ровно, тщательно удерживая миленький образ.

– Ни шагу без токсичной философии, да?

Тир наклонился вперед, оперся ладонями о столешницу, невзначай коснувшись моего бедра. Ой. Все, теперь точно не убежать. Даже ноги не свести.

– Воленстирские традиции здесь ни при чем. Уверен, например… твой отец согласился бы со мной.

– Да ну-у…

Зачем папеньку приплетаешь?

– Судя по всему, не будет лишним объяснить тебе, как действует ваша семейная реликвия. Ты же не в курсе? – Командующий навис надо мной. Слишком близко. Я могла до мельчайших подробностей рассмотреть его шрам, идеальную форму носа, уловить дурманящий пряно-ментоловый аромат. – Рорский кровный меч передается по наследству. От отца к сыну. И защищает род хранителя. То есть семью твоего брата, ведь ваш отец умер. Клинок принимает тебя, питается твоей силой, но только до тех пор, пока юный лорд Келерой не вступит с кем-то в интимную связь. Как только это случится, Флориан, меч начнет защищать его избранницу и ее потомство, а тебя и твою энергию воспримет в лучшем случае… никак. В худшем – враждебно. Поэтому… как ты понимаешь… Никакой реликвии твоей семьи не существует. – Подержав меня немигающим взглядом, Тир жестоко добил: – Как и твоей семьи.

Я проглотила это. Справилась. Сделала вид, что мне плевать на его выводы, и упрямо заявила:

– Фрэнк – это моя семья! И мой долг – беречь меч!

Где он сейчас, Фрэнк, жив ли?

– Не тревожься. Считай, что я… вместе с тобой взял на себя и все твои обязательства. Так что обещаю надежно хранить рорский клинок лордов Келероев.

Показалось или повеяло каким-то двойным смыслом?

– К тому же такой меч тебе не подходит. – Он взял катану, на которую я тоскливо покосилась. – Она тоже. Но я скажу Дэшу, что ты интересовалась оружием.

Пока командующий возвращал на место стальную красавицу, я обиженно кусала губы.

– Что-то еще, Флориан? – Прохладный тон красноречиво намекал, что кому-то пора проваливать.

Угу. Не дождешься. Не уйду.

Обхватив себя руками покрепче, мрачно уставилась на бритый затылок:

– Да, верно. Что-то еще. Зачем я здесь? И как именно ты планируешь меня использовать?

Тир обернулся, мрак в его глазах сверкнул отблесками огня в подносе.

– Готова рассказать про жар-птичек филиала?

Признаться, теракт и впрямь посеял во мне сомнения. Возможно, Тир по-своему прав, ведь себя взорвала не какая-то сумасшедшая, а фанатичка, умело притворившаяся обычной студенткой. Я не знала ее, но… вдруг ее знала та девушка-лекарь? Мм?

Так, все. Стоп! Мои девочки не сделают этого, и точка! Хотя… допустим, Зора давно не девочка.

Проклятье! Проклятье! Я скривилась.

– Засудишь их за несовершённые поступки по надуманным предлогам? Как меня? Нет, я не стану во всем этом участвовать.

Командующий обошел стол, сел в кресло и, подперев бритый висок, принялся учтиво меня слушать. От его улыбки в горле будто лед намерзал.

– Что касается твоего приговора, я не считаю его несправедливым. Да, не считаю. Я бы назвал его… слишком мягким. Формально ты получила свой статус азаари за нападение на Тарэзэса, но это не значит, что мы не в курсе остальных твоих грешков, а их было довольно много. И это не учитывая связи с потенциальными террористками и наличия когтей при нашей встрече в степи.