Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения - [3]
Последняя задача подразумевает важный принцип, который я должен был втолковывать постоянно лекционным аудиториям и критикам: ни CSICOP, ни я лично, не отрицаем, что такие вещи могут существовать. Однако, в свете моего немалого опыта в этих вопросах, я скажу, что вероятность, которую я присвоил реальности паранормальных способностей, очень близка к нулю. Я не могу доказать, что такие способности не существуют; я могу только показать, что их свидетельства не выдерживают испытаний. К тому же я настаиваю, что бремя доказательства должно лежать не на мне, а на тех, кто утверждает, что такое явление существует. Необычные заявления требуют необычных доказательств. С этим связан вопрос противоположного заявления, что я стремлюсь доказать, что «экстрасенсы» используют обман, повторяя их чудеса с помощью фокусов. Я никогда не заявлял — не мог, как логически мыслящий человек, заявлять — что мое повторение подвигов «экстрасенсов» доказывает, что «экстрасенсы» используют похожий фокус. Оно лишь показывает, что более разумно подозревать фокус, чем принимать нелепую альтернативу.
Мы, критики сверхъестественного, привыкли, что нам приписывают слова оппозиции и СМИ, и нам пора дать сдачи. В этой книге я буду бить так сильно, как смогу, так часто, как смогу, и буду иногда весьма резким, даже грубым. Хорошие манеры будут принесены в жертву честности, и я пошлю к черту маркиза Куинсбери[1]. Слишком долго многие голоса были неслышными и незаметными. На этих страницах вы обнаружите, что логика и рационализм являются мощными силами, которые нельзя победить огромным объемом псевдонаучной и околорелигиозной трескотни, фактически обманывающей общественность. Звон, который вы услышите, переворачивая эти страницы, будут издавать завесы, падающие со многих глаз. Стоны будут исходить от шарлатанов, вытащенных на свет рассуждений и чистой правды. Это свет, который причиняет им сильную боль.
Это было четырнадцать лет назад, во время спора с представителем элиты парапсихологии, когда от меня потребовали «подкрепить свои слова делами», и я так и сделал. У меня всегда есть чек на сумму $10 000, которые могут быть выплачены лицу или группе лиц, способным проявить одно любое паранормальное умение в условиях должного наблюдения. Ни один цент никогда не был выплачен; мои деньги никогда не были в большей сохранности, хотя многие пытались получить награду. На сегодняшний день, более шестисот человек предложили подвергнуть их испытаниям, и только пятьдесят пять попали на них после предварительного отбора.
Я должен объяснить. Годы опыта научили меня, что не нужно тратить время, путешествуя в далекие места, чтобы разобраться с большинством претендентов. Я создал метод предварительного испытания, который очень быстро исключает наиболее слабых претендентов, и у меня никогда не было каких-либо жалоб от неудачников, хотя они всегда притягивали за уши обычную отговорку, чтобы объяснить свою неудачу. Но в их странном увлечении этого следовало ожидать.
Как профессиональный фокусник, выступавший во всех уголках мира в течение более тридцати лет, я стойко выдерживал длинные встречи с людьми, заявлявшими, что они обладают экстрасенсорными или магическими способностями. Есть только два их вида: те, кто действительно верят, что обладают этими способностями, и те, кто считают, что я настолько глуп, что не раскрою их обман. Обе группы ошибаются.
Примером первого типа служит Винс Виберг, «лозоискатель» — один из тех, кто использует прут или другое простое приспособление, чтобы обнаружить присутствие различных веществ, в частности грунтовых вод и минералов. Он также открыто заявлял, что является «аурограммистом» — тем, кто способен с помощью лозы диагностировать болезни тела. Мистер Виберг действительно верил в свои способности, несмотря на эпизод, излагаемый позже, в котором он довольно драматично не смог продемонстрировать свои способности. Ко второму классу мы можем причислить мисс Сьюзи Коттрелл, исполнявшей ряд карточных фокусов, которые она представляла как «экстрасенсорные» демонстрации, и была поймана на этом решительным образом. Об этом вы также прочитаете в этой книге позже.
Я был свидетелем многих так называемых спиритических сеансов, демонстраций чтения мыслей и различных других мнимых чудес. Я старался быть объективным в своих наблюдениях и последующих заключениях. В то же время, я также бросал полезный предубежденный взгляд на любую активность во время этих представлений, которая обычно свидетельствует о приемах фокусников или просто о явном надувательстве. Мой глаз довольно хорошо наметан. В Таиланде меня познакомили с предсказателями, пытавшимися нагло меня обмануть трюком с заменой бумажки, который сотню лет использовали фокусники на Западе. Дания произвела на свет шарлатана, который пытался играться со мной блистательным гороскопом, описывающим образец добродетели и стойкости; он не знал, что таблица была получена, исходя из дня, часа и места рождения насильника, которого казнили через повешение, и у которого в добавок была репутация человека, совершившего вереницу преступлений, от распутства до вооруженного нападения. Британия представила нескольких очаровательных шарлатанов, Франция кишела качателями маятников, Соединенные Штаты и Канада также обеспечили свою долю мошенников.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.