Плут - [31]

— Я люблю тебя, Коуди, — прошептал он. — Я не понимал, как пуста была моя жизнь до того, как ты вновь вошла в нее. Как бы то ни было, нам надо компенсировать те годы, когда мы были разлучены.

Он говорил очень печально.

Коуди прильнула к нему.

— Мы так и сделаем.

— У нас могли быть взрослые дети. Масса детей. Помнишь, как мы оба хотели иметь большую семью?

— Да, я помню. Но я не забыла и того, как ты хотел быть способным обеспечить ее. Ты мечтал, чтобы наши дети имели больше, чем ты и твои братья. Ты говорил, что никогда не хотел бы, чтобы дети стыдились тебя или своего образа жизни.

Казалось, Дикон не слушает ее.

— Я чуть не умер, когда ты бросила меня, — сказал Дикон. — Три дня я декламировал… бредил… говорил себе, что мне без тебя лучше. Наконец, я успокоился и решил, что нам надо поговорить. Я пошел к тебе домой, твои родители сказали мне, что ты уже уехала в Дюрхем. Они не дали мне ни твоего адреса, ни телефона, а также добавили, что вызовут шерифа, если я не оставлю тебя в покое.

— Я этого не знала, — нежно сказала Коуди, и это действительно было правдой. Поскольку Дикон не делал никаких попыток встретиться с ней, она решила, что он почувствовал облегчение, так как сможет теперь сосредоточиться на своей карьере и быстрее уехать в Нэшвилл.

— Твоя мать вышла на крыльцо, когда я уходил, и сказала, что они поступают так согласно твоим желаниям. А ты не хочешь больше меня видеть.

Он вздохнул, словно эти воспоминания все еще оставались для него болезненными.

— Так или иначе, через неделю я уехал в Нэшвилл. Я решил, что, если добьюсь успеха, ты изменишь решение и прибежишь ко мне. Моя мать сказала… Он сделал паузу. — Ну, теперь это неважно.

— Что же сказала твоя мать? — спросила Коуди, каменея в его объятиях при одном воспоминании об Эйлин Броуди.

— Она сказала, что ты привыкла к хорошим вещам, а если я хочу действительно вернуть тебя, я должен изо всех сил постараться и успеть в жизни.

— Очень на нее похоже, — тускло произнесла Коуди.

Он глянул на нее.

— Что ты хочешь этим сказать? Коуди поняла, что сказала лишнее.

— Ничего, я думаю, наши родители не понимали, как сильно мы любили друг друга в то время.

— Моя мать не хотела, чтобы мы расставались, Коуди. Она даже предлагала пойти к твоим родителям и уговорить их.

Коуди раздражало, насколько слепым он мог быть во всем, что касалось его матери.

— Родители уже были не молоды и волновались больше, чем следовало. Они не хотели, чтобы я действовала поспешно.

Дикон задумался.

— Как бы то ни было, моя мать наложила мне на тебя табу и я вынужден был подписать контракт с группой Мери-Лу Слай. Именно тогда я услышал, что ты вышла замуж за того парня из Дюрхема. Честно говоря, мою мать также разбила эта новость.

Коуди понадобились все ее силы, чтобы удержаться и не сказать ему правду.

— Мне надо идти, я не хочу, чтобы Кетти беспокоилась, — проговорила она минуту спустя.

Он притянул ее к себе.

— Я думаю, твоя дочь гораздо сообразительнее, чем ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— А тебе не кажется, что она подозревает о наших отношениях?

Коуди удивленно взглянула на него:

— Она ничего не говорила.

— Это не означает, что она ничего не знает. А почему ты скрываешь?

— Не хочу ее впутывать, пока сама не уясню, что же между нами происходит. Не хочу спешить.

— Мы знаем друг друга с пятнадцати лет. Вряд ли это можно назвать поспешностью.

— Да, но мы не уверены в будущем.

— Я знаю, что всегда хотел быть с тобой, — серьезно произнес он. — Как только я разделаюсь со своими неприятностями, я хочу обсудить наше будущее. Как я уже говорил, я не хочу, чтобы люди говорили гадости о тебе и Кетти.

— Я верю в твою невиновность, и мне наплевать, что думают люди.

— Но ты колеблешься. Почему? Коуди вздохнула.

— Просто я не уверена, что в твоей жизни есть место для меня и Кетти, честно призналась она. — Ты триста дней в году в разъездах. Что нам с Кетти все это время делать?

— Вас ждет дом в Мемфисе. Там есть все, разве что нет дорожек для гольфа, где бы я развлекал вас.

— Я не хочу быть «развлекаемой», я хочу жить нормальной семьей.

— Поездки — это часть моей работы, — пояснил он. — Нельзя сказать, что я сам в восторге от этого. Но такова специфика моей работы. К тому же, она хорошо оплачивается, и у вас будет все, что угодно.

— Но мне не нужно «все». Он засмеялся:

— Сначала я был слишком беден для тебя, теперь чересчур богат.

— Ты никогда не был слишком беден. Коуди потянулась за своей одеждой, решив, что сейчас не время для обсуждений. Ей нужно подумать. Дикон последний раз поцеловал Коуди перед тем, как она шагнула в тускло освещенный коридор. Он еще не успел закрыть дверь, как их напугал шум от двери миссис Викерс. Старуха глазела на них через щель.

— Почему вы поднялись, миссис Викерс? Миссис Викерс закрыла дверь, сняла цепочку и потом открыла ее шире.

— Я услышала шум, — ответила она. — Что-нибудь случилось?

У Коуди вспыхнуло лицо, когда миссис Викерс продолжала переводить глаза с нее на Дикона и обратно. Достаточно плохо, что ее застали выскальзывающей от Дикона посреди ночи. Он к тому же был голым по пояс, в одних тугих джинсах. Ей хотелось провалиться сквозь землю.