Плут - [25]

То, что должно было стать Новой Школой Калгари, находилось не более, чем в пяти милях от центра. По дороге Дикон объяснял Кетти систему управления машиной.

— Как ты думаешь, справишься? — спросил он, припарковываясь. Она уселась за руль и пристегнулась ремнем.

— Начнем.

Затем нажала на газ, и машина маленькой ракеткой устремилась вперед.

— Бог мой! — воскликнула Кетти. — Во дает!

Дикон положил руку на руль.

— Поосторожнее! Сначала удостоверься, что все в порядке, прежде чем попытаться преодолеть звуковой барьер.

Кетти заметно уменьшила скорость.

— Ух, а эта штука действительно сжигает резину, — она взглянула на Дикона. — Ну, как я выгляжу?

Он улыбнулся и снова подумал о том, как она напоминала Коуди. Интересно, а есть ли у нее что-либо от отца?

— Роскошно, — проговорил он. — Кажется, что ты рождена, чтобы сидеть за рулем, дражайшая Кетти.

Она просияла от удовольствия. Следующие пятнадцать-двадцать минут Кетти кружила вокруг парковки и раз или два посигналила.

— Боже мой! Глянь-ка, кто выруливает… — вскрикнула Кетти.

Дикон повнимательнее посмотрел на старенький «бьюик». Казалось, он состоял только из грязи и ржавчины. Заднее стекло дребезжало от музыки внутри и Дикон не мог удержаться от мысли, не оглохли ли те мальчишки, которые ехали в машине.

— И кто же это? — спросил он.

— Робби Карсон и его младший брат Билли.

— Шутишь, — Дикон старался казаться потрясенным. — И кто же они такие, Роберт Карсон и его младший братец Билли?

— Билли играет в юниорской футбольной команде Университета.

— А! Тот самый Билли Карсон. Так почему же ты так именно не сказала? было очевидно, что Дикон ее дразнит.

— О, Бог мой! Они меня увидели! — воскликнула она. — Что мне теперь делать?

Дикон мог поклясться, что мальчишки оторопели от потрясения.

— Выше голову! Делай вид, что для тебя нет ничего необыкновенного в управлении машиной, которая стоит сто тысяч долларов.

— О, Бог мой!

Дикон взглянул на нее.

— Ну, а кто теперь?

— Глянь, кто едет за ними.

— Что, еще один футболист?

Дикон быстро оглянулся и вздохнул, узнав патрульную машину шерифа Басби с синей мигалкой на крыше.

Когда двадцать минут спустя Кетти и Дикон, появились во дворике, Коуди мерила пол шагами. Она буквально слетела с лестницы к машине.

— С тобой все в порядке? — спросила она у дочери, едва та успела вылезть из машины.

— Конечно, ма. Дикон и я только что…

— Я знаю, что ты делала с Диконом. И ни минуты этого не одобряла и не одобряю.

Коуди скрестила руки и притоптывала ногой, показывая Дикону свое резкое неодобрение.

— Мне только что звонил шериф Басби. Дикон и Кетти переглянулись.

— Послушай, Коуди, я тебе все объясню, — начал он.

— Правда? — поинтересовалась она сладким голосом. — Рада буду послушать.

— Мы немного повеселились, вот и все.

— Повеселились? Ты называешь нарушение закона весельем?

— Мы что, банк ограбили? Я позволил Кетти попрактиковаться в вождении автомобиля…

— Без водительских прав? — спросила Коуди. Она сверкнула глазами, повернувшись к дочери. Ее пока не отпустило чувство страха после звонка Басби. Она уже напредставляла себе всевозможные ужасы, по большей части связанные с Кетти и Диконом, лежащими бездыханными и искалеченными посреди обломков его автомобиля.

— Хотела бы я узнать, почему ты считаешь возможным ездить по городу с моей дочерью. Ты можешь себе вообразить, что я чувствовала, когда мне стали звонить, говоря, что видели вас, направляющимися к строящемуся зданию школы? Можешь вообразить?

И вновь она чувствовала себя бездарной матерью, не способной и пальцем тронуть дочь, чтобы та не вытворяла.

Дикон разъярился:

— Так вот оно что! — закричал он. — На самом деле ты расстроилась вовсе не из-за того, что твоя дочь ездит в машине без прав, а потому, что люди предполагали нечто другое…

Когда Коуди открыла рот, чтобы возразить, он оборвал ее:

— Ты лицемерка, Коуди.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Да только то, что ты можешь говорить, что угодно о том, насколько ты уверена в моей невиновности, но когда доходит до дела, ты веришь мне не больше, чем все остальные.

— Не правда.

— Неужто? Ну, успокойся, я и не касался девочки, — чуть не прорычал он. Больше близко не подойду, — и секундой позже он захлопнул за собой дверь.

Но когда Коуди повернулась к дочери, она увидела, что по щекам у нее катились слезы.

— Большое спасибо, мамочка. Сначала я потеряла лучшую подругу, а теперь и Дикон не желает иметь со мной дела.

И, не сказав больше ни слова, она убежала к себе в комнату.

Было почти одиннадцать часов вечера, когда Коуди постучалась к Дикону. После того, как она целый вечер дулась, Кетти рано улеглась спать и только чуть фыркнула, когда Коуди зашла к ней в десять. Стоя перед дверью в ожидании его ответа, Коуди вытерла свои руки о шорты и глубоко вздохнула. Она заговорила, как только Дикон открыл дверь.

— Мы можем поговорить?

— О чем нам говорить?

— Я пришла извиниться.

Дикон открыл дверь и шагнул в сторону, пропуская ее вперед.

— Садись, — он указал на диван и, подождав, когда она усядется, сел напротив нее на стул.

Коуди подумала, что он ничем не напоминал звезду кантри-вестерна, объездившего весь мир и певшего миллионам. И все же он был как-то по-особенному красив, несмотря на простецкие штаны и обыкновенную тенниску.