Плотоядное томление пустоты - [8]

— Сеньор Делегат, мы не понимаем.

— Неудивительно! Эти взрывы — никто не понимает, отчего они. С обычными взрывами никаких сложностей. В шахтах всегда случаются утечки газа, и достаточно малейшей искры, чтобы прогремел целебный гром. Местные жители это понимают и принимают как должное. Вот причина, вот следствие. Наши же взрывы беззвучны и не имеют причины. Все меры безопасности приняты, наблюдение ведется неусыпно, никто не допускает роковых оплошностей. и внезапно в спертом воздухе какой-нибудь дальней галереи возникает яркий пучок света, который в доли секунды становится грозным, как солнце. Шахтеры, ослепленные этим невыносимым сиянием, испускают крики — но крики наслаждения, а не боли. Кожа слезает, кровь закипает, мозг становится алмазом, все бесшумно рушится. Тишина заполняет мир — и в течение одной бесконечной минуты земля содрогается, птицы замолкают, волны немеют, ветер перестает свистеть, собаки не могут исторгнуть из себя лай, Генерал теряет дар речи. В темноте галерей гуляет зловещий дух, воплощение несовершенства мира, светоносный хищник, чья цель — подорвать у нас все основы. Главное — не понять, откуда он взялся, а уничтожить его. Вы поможете нам от имени Генерала! Спасибо за то, что прибыли так вовремя!

— Мы оказались здесь случайно. И ничего не знаем о происшествии. Нам не хотелось бы вступать в борьбу с таким врагом — если он таков.

— Да, именно! Генерал желает, чтобы мы поступали так, как вы! Достойный пример! Не зря вы принадлежите к Высшему Ордену Священного Забвения! Верховный вождь открыл нам истину: вещи существуют постольку, поскольку мы в них верим. Вера — двусторонний меч, иногда она способна порождать чудовищ. Мы обязаны напрочь отвернуться от этого преступного явления природы! Все, больше мы не верим в беззвучные взрывы! Их нет! Пусть этот случай, как и другие — впрочем, какие другие? — сотрется из нашей памяти! Нет — национальному трауру! Да — национальному ликованию! Скажем всем присутствующим: «Ура! Да здравствуют Посланники! Да здравствует Генерал! Вот подарки от них!» Семьи рабочих с нетерпением ждут: какая честь для этих женщин — быть, во-первых, принятыми, а во-вторых, утешенными тремя высокими

Посланниками! Я знаю, в этих мешках — медали, сигареты, шоколад! Заткнем же конфетами рты, искаженные рыданием! Каждому по награде! Двадцать сигарет на душу!

— Сеньор, вы путаете. Мы.

— Вы щедры, конечно же, щедры! Двадцать одна сигарета на душу!

— Хватит! Мы должны все объяснить.

— Правильно, хватит! Хватит слов! К делу! Открывайте мешки! Начнем раздачу! Праздничная музыка! Увеличить громкость телевизоров!

БЛАЖЕННЫ БОГАТЫЕ, ИБО ИХ ЕСТЬ ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ! ПРОКЛЯТЫ АЛЧУЩИЕ И ЖАЖДУЩИЕ ПРАВДЫ, ИБО ОНИ УМРУТ, НЕ НАСЫТИВШИСЬ! ПРОКЛЯТЫ ПЛАЧУЩИЕ, ИБО ОНИ БУДУТ ПЫТАНЫ! БЛАЖЕННЫ ЧЕРНЫЕ СЕРДЦЕМ, ИБО ОНИ УЗРЯТ МЕНЯ ВО ПЛОТИ! РАДУЙТЕСЬ И ВЕСЕЛИТЕСЬ: Я МЕЖДУ ВАМИ, НО Я И ВНУТРИ ВАС! АЛЛИЛУЙЯ! Я — ГЕНЕРАЛ!

— Настрадавшийся народ! Мой скрипучий голос звучит после бесподобного гимна, после речи нашего Первого и Единственного! Мой скромный долг Делегата повелевает сказать: всякое несчастье есть повод для торжества! Подадим же пример и обратим наше горе в демонстрацию патриотизма! Осталось лишь начать празднество: пока прочие должностные лица еще в пути, мы видим здесь трех высоких Посланников Ордена Священного Забвения! Примем же их с чувством искренней, бескорыстной дружбы и, положив в наши полные горечи рты веселую смесь из шоколада и табака, прокричим в честь Посланников троекратное «ура!», пока из дымящегося жерла шахты, благодаря починенному лифту, поднимается колоссальная гора кровавого мяса! Благодарим вас за горячие аплодисменты. Товарищи охранники, принесите весы, двадцатикилограммовую гирю и пластиковые пакеты, дабы приступить к выдаче останков!

— Опять выдача? Как можно веселиться в такой обстановке?!

— Здесь у нас все решается по справедливости, досточтимые Посланники, без рассуждений и споров! Трупы не поддаются опознанию, и потому каждая вдова получает по двадцать кило останков!

— Не может быть!..

— Да, вы правы, такого не может быть. Обычный покойник не весит двадцать килограммов. Но при таких взрывах семьдесят процентов тела испаряется. Тридцать оставшихся процентов надо распределить поровну. Это несложно. Кроме того, тем самым уменьшается размер гроба и могилы, что дает немалую экономию в средствах!

— Послушайте, сеньор, мы устали от того, что вы нас за кого - то принимаете! Мы не желаем принимать участия в этой отвратительной выдаче!

— Досточтимые Посланники, я вижу, что мой предшественник — к счастью, исчезнувший благодаря взрыву, — не выказывал по отношению к вам должной тонкости. Я не допущу подобной ошибки и не дам вам касаться останков. Это для нас, шахтеров: наши чувства притупились в угольных разрезах, и мы можем спокойно управляться с развороченной плотью. Более того — раз я представляю всех своих товарищей, мне принадлежит честь распределять все это! Я засучиваю рукава, беру несколько кусков — в том числе, скажем, мизинец, дабы придать всей операции некоторое изящество, — и кладу их на весы, пока не выйдет ровно двадцать кило. Дайте нож. Здесь на двести граммов больше, надо немного отрезать. Теперь точно! Вы довольны, господа Посланники? Ни одного пятнышка крови на ваших мантиях! Я подал пример, и сейчас мои подручные продолжат выдачу. Позвольте вдовам подойти ближе! В очередь! Спасибо за бурные аплодисменты и воздушные поцелуи! Э-э, женщина, ведите себя прилично! Не стоит становиться на колени и вылизывать обувь трех высоких особ. Ваша слюна, коричневая от шоколада, может ее испортить.