Плотницкая готика - [8]

— Пол?

— Обязательно ставить кофейный столик посреди чёртовой комнаты? Бьюсь коленом каждый раз как прохожу мимо.

— А куда ещё его деть? Его больше некуда…

— Надо починить туалет.

— Ну а я что поделаю! Я сказала что звонила сантехнику и что они не могут попасть в ту комнату чтобы прочистить какой-то засор в трубах.

— Скажи пусть сломают замок. Просто скажи им пусть сломают чёртов навесной замок. Этот Маккэндлесс, Аргентина Заир где его там черти носят, глянь на эти закопчённые окна он там наверное в каком-нибудь раковом хосписе а нам что делать. Сдаёт дом с запертой комнатой и договором что-де оставляет за собой право на доступ к своим документам, а нам что делать? Сидеть и дожидаться когда он заявится за старым чеком из химчистки пока твой брат обоссал нам весь пол? Ты знаешь где этот список? Просто позвони и скажи пусть сломают навесной замок зайдут и починят чёртовы трубы… Он уже опять стоял над бутылкой, — пусть повесят новый замок и отдадут ключ агенту, если Маккэндлесс вообще заявится, она ему передаст.

— Тогда оставь мне деньги.

— Пусть выставляют счёт агенту.

— За уборщицу, она…

— Уверена что это вся почта? Он снова сел, подгреб всё к себе, — мой чек от министерства, куда же он задевался… Вместо него нашёл газету. — Как насчёт ужина.

— Есть ветчина, что осталось.

— Читала газету? что эти гуки берут в семью собак и потом их жрут?

— Пожалуйста, потуши Пол. Мне трудно дышать.

— Мы здесь выкладываем по пять долларов в неделю чтобы прокормить чью-то кошку а эти узкоглазые идут в ASPCA[3] и возвращаются домой на барбекю из таксы. Глянь как этот гук гладит сенбернара по…

— Пол, потуши.

— Ладно! Он воткнул сигарету в её чашку, — везут домой деткам вся чёртова семейка кормится целую неделю, нельзя даже…

— Они ничего не могут поделать! Она уже внезапно была на ногах, мимо него, в гостиную, где просто остановилась.

— Что? Что значит не могут…

— Просто не надо называть их гуками и узкоглазыми пожалуйста, это было очень давно и больше их так называть нельзя, они у тебя все гуки… Она наклонилась за тряпкой на мокром полу, — те что были нашими друзьями, те…

— Лиз чёрт подери я же там был! Да все они гуки все, все чёрт подери, до единого я там был Лиз!.. и его рука, с внезапной дрожью потянувшись к телефону, сбила стакан. — Наверняка Уде.

Она подошла к мусорному ведру, перевела дыхание с болтавшейся в руке мокрой тряпкой, прежде чем бросила её туда, где перья, пёстрые? или просто замызганные, ещё светились у горлышка буровато-розовым. Это была горлица.

Подъёмом от реки по склону, с остановкой, чтобы перевести дыхание, за ней, когда она стала подниматься дальше, увязался старый пёс, каждое её усилие отражалось в его заплетающемся шаге, понурой голове с белым на морде и губе, пятки и локти облысели и заскорузли, тусклая чёрная шесть поредела к хвосту. Ближе к вершине она снова задержалась, опершись одной рукой на стойку ограды, пока второй вела по лбу, и заметила, что ногти пса покрашены дерзким алым. Дорогу они перешли бок о бок, словно уже не раз переходили её бок о бок прямо к раскрошившемуся кирпичному порогу входной двери, где собака прильнула к её колену, осталась таращиться снаружи, когда она закрыла за собой дверь.

Где-то затих до скуления рев пылесоса. — Ау? окликнула она, — ау? Мадам Сократ?.. На лестничный столбик под её локтем была накинута тряпка из останков бледно-зелёной батистовой блузки, с перламутровыми пуговицами. Вход на кухню преграждало ведро воды. — Мадам Сократ? И она протянула руку сходящему по лестнице крупному цветочному узору, с босыми ногами в громыхании деталей пылесоса. — Я, я миссис Бут, Элиз…

— Madame.

— Да, что ж… рука упала, — bonjour[4]… она уступила дорогу. — Рада что вы смогли прийти, всё çа va?[5]

— On a besoin d’un nouvel aspiratcur.[6]

— Да э-э, что нужно, quo!?[7]

— On a besoin d’un nouvel aspirateur, Madame.

— Ax да. Oui.[8]

— Celui-ci est foutu.[9]

— Конечно да, пылесос oui да он ведь довольно старый mais, mais c’est tres important de, qu’on nettoyer tout les, le пыль vous savez le, le пыль? Parce que mon asthma…[10]

— Madame?

— Да что ж я просто хочу, хочу сказать vous faites du bon travail quand même…[11] она попятилась, — я хочу сказать сегодня ужасно жарко а вы замечательно работаете quand même…[12]

— Oui Madame.

Техника прогромыхала мимо, и опа наклонилась ухватиться за голень там, где стукнула её о кофейный столик, опустилась на край протертого двойного диванчика. Перед камином мелкозернистым серым оползнем лежал просыпавшийся пепел. На другой стороне комнаты тонкая нить паутины, соединившая шторы в алькове, поймала солнце, бьющее из столовой. — Madame Socrate? Vous avez fini ici?[13] в смысле, убираться?

— Madame? из кухни.

— Ici? cette salle, c’est tout…[14]

— C’est pas sale Madame![15]

— Нет я не то хотела, не sale[16] не грязно нет, salle[17], я хотела сказать chambre, cette chambre? c’est fini?[18]

— Oui Madame.

Когда зазвонил телефон, она стояла у каминной полки, соединяя вместе половинки фарфоровой собачки. Пройдя столовую, она поскользнулась на кухонном полу, залитом и с женщиной на четвереньках, широкими взмахами широкими взмахами развозящей воду из ведра зелёным батистом. — Простите… она прошла мимо и потом — алло?.. Нет, я… Его нет, я не знаю как до него… алло? Алло? Повесила трубку, переставила ноги на перекладину стула, когда ведро прихлюпало ближе, — честное слово! Почему люди такие грубые!