Плотницкая готика - [21]

Она встала на миг, пока искала ручку, и решительно провела по молодому писателю который, тут же выбрала мужчину постарше, мужчину с другой жизнью за плечами, другой женщиной, даже женой в другом месте… его неподвижные жилистые руки и его… твёрдые неровные черты, сохранившие воспоминания о далёких солнцах, холодное серое спокойствие глаз, где кроется… кроится? Она достала из-под телефонного справочника словарь, нашла «кроиться» и запуталась.

— Миссис Бут?

— Ой! Она встала, — да? Его голос раздался снизу лестницы, просил прощения за беспокойство но можно ему воспользоваться телефоном? — Да, да можно! и в зеркале она заметила свои глаза расширившимися от концентрации, а лоб насупленным, потому что слышались только вскрики с дороги внизу, где мальчишки, когда она подошла посмотреть, вразброс взбирались по холму и чем-то перекидывались, ботинком самого младшего, который плёлся в хвосте, там, где туман сохранил день точно таким же, каким она его оставила. Затем, словно прислушиваясь к самой себе, она взяла трубку и беззвучно её подняла, услышала там только гудок, и так же осторожно повесила, обменявшись с зеркалом взглядом, который затем рассмотрела во всех подробностях дальше по коридору, так близко придвинувшись к зеркалу над раковиной в ванной, что тёмные круги под глазами потемнели, пока не спрятались под мазками осветляющего крема, добавила полноты губам, веки подвела легчайшим оттенком зеленого, помучила волосы, стянула их, снова распустила, прежде чем пойти вниз. Он стоял над кухонным столом и листал книгу о птицах, где она ту оставила, возобновил, не поднимая глаз, извинения, приходится ждать, пока звонок пройдёт, сказал он, что-то не так с линией.

— А. Когда так бывает, я просто продолжаю набирать, они…

— Это международный.

— А. Ой ну тогда присядьте, в гостиной? В смысле я как раз собиралась заварить чай… А есть что-нибудь выпить? и да, скотч подойдет, перелистывая ржанок, перепончатых, пестрых и желтоногих улитов, в ту комнату кто-нибудь заходил? спросил он резко, кроме сантехника? — Ну, нет, нет. В смысле было заперто, как бы мы… Не она нет, он не о ней, а кто-нибудь ещё? тот кто заявился на порог, он заходил? — Нет, он оставался за порогом. Только просунул за него ногу.

— Вы сказали, он просто хотел со мной повидаться? что-нибудь спрашивал?

Она повернулась с пустым стаканом, убрала прядь волос, — Он спросил меня, кто я, не ваша ли первая рыжая… но улыбка уперлась в спину, направлявшуюся в гостиную. Когда она вошла, позвякивая льдом в стакане в одной руке, дребезжа чашкой на блюдце — в другой, она хорошо постаралась с окнами сказал он, стоя там в алькове, и что-то насчёт плюща, что его надо подрезать, чуть не выбил стакан из руки, когда потянулся. Она заново утвердила чашку и села, стиснув колени на протёртом двойном диванчике, — а вы нашли свою почту? Её сунули здесь в дверь, одно письмо из Таиланда. Очень красивая марка потому я и заметила.

Таиланд? У него нет знакомых в Таиланде, — никогда там не был… и он откинулся назад в кресле с подголовником, словно по старой привычке.

— А. А и стойте да я хотела спросить, её зовут Ирен? в смысле вашу жену?.. его кивок как будто означал скорее невозможность отрицания, чем подтверждение. — Потому что были звонки, кто-то спрашивал Ирен? И вся мебель вот что я собиралась спросить, агент сказала она вернётся, что это всё её но не знает когда. В смысле наша собственная мебель на складе мы просто хотели заранее знать, столько замечательных вещиц она как будто отлучилась всего на день, я просто не хочу чтобы что-то случилось. Та фарфоровая собачка на каминной полке уже была разбита, мадам Сократ когда убиралась разбила пополам, я пыталась склеить… Он перевел взгляд от пустого камина, в который таращился, это его собачка сказал он, поднимая стакан, ничего страшного. — А. Ну мы конечно всё оплатим но я хотела спросить, ваша жена я хотела спросить вы знаете когда она приедет за своими вещами? или с ней можно связаться? Потому что если мы не можем связаться с вами, если вы там где с вами нельзя связаться и пробудете там много лет, может вас не будет двадцать лет и, я хочу сказать…

Он положил лодыжку на колено демонстрируя хорошую туфлю, по крайней мере в прошлом, поношенную, в кружеве трещин на подъёме. — Двадцать лет, миссис Бут?

— Да то есть нет, нет я просто хотела сказать… Он смотрел прямо на неё, она уловила краешек того, что можно было принять за улыбку, задребезжала чашкой на блюдце, подняла её, глотнула, — в смысле вы много путешествуете, по работе в смысле, вам приходится много путешествовать наверняка очень интересная работа и, и такие потрясающие подождите прошу прощения, я принесу пепельницу… Он стряхнул пепел в очаг, и она вернулась поставить перед ним чистое блюдце, рядом с журналами. — Такие места, сказала она.

— Это очень старый выпуск… Он придвинулся раздавить сигарету. Эта статья о масаях, она её читала?

— Да, это, только что дочитала да поразительно, в смысле у нас есть подписка но я так сильно отстаю… Звонок поднял его из кресла наполовину, но она уже снова была на ногах, — Нет я возьму… и потом из кухни — Мистер, мистер Маккэндлесс? вы звонили в Акапулько? Что? Алло?.. А нет это от Эди, да нет только не сейчас оператор. В смысле она не могла бы перезвонить попозже?