Плоть, прах и ветер - [19]

- Я не хочу умирать девственницей, - услышал я ее тихий шепот. - У тебя когда-нибудь была девушка?

- Нет, - признался я.

- А ты хочешь, чтобы я была твоей первой девушкой?

- Да, - прошептал я как волшебное заклинание.

Лина встала с кровати и стянула с себя тугое платье, легко и быстро скинула шелковые трусики. У меня захватило дух от грациозности изгибов ее божественного тела. Я сел на кровати и снял с себя пижаму. Лина забралась ко мне под одеяло. Я прильнул к ее горячим послушным губам и лег на нее. Ее тонкие пальцы быстро прошлись вдоль моей спины. Наши тела соединились - я почувствовал тепло и влагу ее плоти, я ощутил себя частью ее, и мне жгуче захотелось, чтобы я всегда оставался в ней, чтобы моя плоть стала ее плотью и чтобы так продолжалось вечно... Лина слабо вскрикнула, и я задрожал от пронзительной нежности к ней, я целовал ее губы, ее щеки, ее шею, ее ресницы и волосы. Она благодарно ласкала мое тело чувственными гибкими руками.

- Тебе больно? - спросил я.

- Ничего страшного, - улыбнулась она. - Я думала, будет хуже.

Внезапно она мягко выскользнула из моих объятий, встала и прошлепала босыми ногами в душ. Только теперь я вспомнил, что мы были в комнате не одни. Я повернулся в сторону кровати Игора - он лежал лицом к стене.

- Ты спишь? - шепотом спросил я.

Он не ответил. Я мысленно отметил про себя, что не испытываю никакого неудобства перед ним. Любовь к Лине вытесняла все остальные чувства, мне ничего больше не надо было от жизни, кроме нее.

Лина вышла из ванной комнаты, не выключив там свет и оставив дверь открытой. Она встала прямо передо мной, как бы предлагая мне рассмотреть ее получше. Ее лицо было гордо поднято вверх, длинная шея казалась выточенной из белого мрамора, через одно плечо было наискось перекинуто, как тога, широкое полотенце, а на другом плече блестели крупные капли.

- Ты прекрасна, как богиня, - сказал я.

- Нет, - со смехом ответила она. - Я не хочу быть ни богиней, ни святой. Я хотела бы стать самой развратной женщиной на Земмле.

Я был поражен такой ее откровенностью.

- Ты расстроен? - спросила она, присаживаясь ко мне на кровать.

Я молчал. Она озорно взъерошила мои волосы.

- Ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе?

- Да, - сказал я. - Я люблю тебя.

- Но тебе скоро придется расстаться со мной, сокрушенно сказала она. - Тебе нельзя любить меня. Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты должен забыть меня как подлую развратную женщину, соблазнившую и предавшую тебя.

- Но ты не развратная и не подлая, - возразил я.

- Ты так считаешь? - холодно улыбнулась она, с вызовом глядя на меня сверху вниз. - Ты еще не знаешь, на какие подлости я способна. Ты хочешь узнать это?

Я не мог ничего ответить. Теперь я любил и ненавидел ее одновременно, и эта двойственность лишала меня воли, парализовывала и вводила в ступор. Я не чувствовал в себе силы пошевелиться.

Не дождавшись ответа, она решительно встала, одним широким движением сбросила с себя полотенце, стремительно приблизилась к кровати Игора, стянула с него одеяло и, бесцеремонно взяв за плечо, перевернула его на спину. Он не открыл глаза, но теперь уже было ясно, что он не спит. Через пижамные штаны явственно проступала эрекция.

- Теперь ты видишь?

Лина победно обернулась в мою сторону. Волосы ее были откинуты назад, грудь высоко вздернута, спина выгнута, а длинные ноги напряженно вытянуты. Она по-прежнему была божественна, но теперь превратилась в агрессивно-беспощадную богиню войны. Резкими, отрывистыми движениями она сдернула с Игора штаны, перекинула ногу через его бедра и села на него.

Да, она на самом деле была развратна! Но как это случилось? Как она смогла так быстро перемениться? Я смотрел на ее непристойную позу, на ее похотливо дергающееся тело, слышал ее бесстыжие стоны и не мог ничего понять. Лина была теперь для меня еще большей загадкой, чем прежде, когда я ее меньше знал. Нет, я совсем не знал ее раньше! И тут меня поразила новая мысль: а знала ли она себя сама?

Пока я так размышлял, прикованный, как в параличе, к своей кровати, Лина закончила насиловать Игора. Он так ничем и не показал, что не спит, не сделал ни одного движения, только щеки раскраснелись и лоб покрылся испариной. Мне было неприятно на него смотреть. Лина встала с него, не торопясь натянула платье, деловито оправила его перед зеркалом, картинно чмокнула меня в щеку, влезла на подоконник и выпрыгнула в окно. Как будто ее и не было.

- Ты не умер? - крикнул я Игору.

Он резко открыл глаза и вскочил, будто очнувшись от глубокого гипноза.

- Только не говори, что ты ничего не заметил, предупредил я его.

Игор сильно помотал головой, приходя в себя. Только теперь я увидел, что он действительно в шоке.

- С тобой все в порядке? - озабоченно спросил я.

- Кажется, да, - сказал он неуверенно.

- В какой момент ты проснулся?

- А я проснулся? - бросил он на меня озадаченный взгляд.

Я расхохотался. Он тоже рассмеялся в ответ. Мы поняли друг друга.

- Ладно, давай спать, - сказал я, - завтра разберемся.

Как ни странно, мы очень быстро заснули крепким сном.

Утром сразу после завтрака мы поспешили в бассейн в надежде встретить там Лину. Нас обоих тянуло к встрече с ней, но каждого по-своему, потому что мы не говорили о ней и не вспоминали вслух о том, что случилось ночью. При свете дня ночное происшествие с Линой казалось бредовой книжной фантазией, из тех, что выходят из-под пера незрелых сексуально озабоченных романистов.