Плоть и кровь - [5]

— Это был мальчик?

Шамир сделал отрицательный жест головой.

— Нет, девочка.

После небольшой паузы Бен Эзра снова заговорил:

— Возможно, Аллах мудрее каждого из нас и не случайно свел нас в пустыне.

— Не понимаю.

— Если бы не вы, мое дитя погибло бы вместе с матерью. Вы ему больше отец, чем я.

— Вы сошли с ума!

Нет, — голос Бен Эзры зазвучал с новой силой. — Со мной он обречен на смерть. И для меня это дитя — обуза, которая неминуемо повлекла бы мою гибель. Но Аллахуслышал ваши молитвы о сыне. С вами он будет целым и невредимым.

Шамир посмотрел ему прямо в глаза.

— Но он вырастет мусульманином, а не иудеем.

Бен Эзра вернул ему взгляд.

— Какое это имеет значение? Разве вы не сказали, что все мы — скитальцы в океане жизни?

Шамир перевел взгляд на младенца и вдруг ощутил неведомый доселе прилив любви и нежности. Может, Аллах и впрямь таким способом откликнулся на их молитвы?

— Тогда нам нужно торопиться, — сказал он. — Следуйте за мной.

Бен Эзра взял мертворожденную девочку и унес к себе. Шамир положил обретенного сына на стол и завернул в чистую простыню. Не успел он закончить, как вошли Аида с Фуадом. Аль Фей обратился к служанке:

— Обмой и приведи в порядок моего сына.

У женщины дрогнули губы.

— Хвала Аллаху!

— Потом будем возносить благодарственные молитвы, — отрезал Шамир и повернулся к надсмотрщику. — Иди за мной, — и он скрылся за пологом.

Буря унялась так же внезапно, как и разразилась. Наступил ясный, погожий день.

Двое мужчин склонили головы над двумя свежевырытыми могилами на краю оазиса. Неподалеку ждали два осла Бен Эзры, один — доверху груженый запасами воды и провизии. На спине другого блестело на солнце потертое кожаное седло. Бен Эзра и Шамир обменялись смущенными взглядами.

Исайя Бен Эзра в молчании протянул руку, и Шамир ответил теплым пожатием. Оба чувствовали, что между ними возникла нерасторжимая связь.

Наконец Бен Эзра вскочил в седло.

— Прощай, брат, — вымолвил он.

Шамир сделал традиционный жест прощания, коснувшись рукой лба, губ и той части груди, где билось его сердце.

— Ассалям алейкум. Поезжай с миром.

Бен Эзра чуточку помедлил, чтобы бросить взгляд на дорогие могилы, затем вновь посмотрел на Шамира. Глаза обоих мужчин были полны слез.

— Алейхем шолом, — сказал израильтянин, и осел тронулся с места.

Шамир проводил его долгим взглядом и медленно побрел к своему шатру. На пороге ждала взволнованная Аида.

— Госпожа приходит в себя!

— Ты ей сказала?..

Служанка отрицательно мотнула головой.

Шамир вошел в палатку и, взяв на руки ребенка, с улыбкой приблизился к жене в тот самый момент, когда она открыла глаза.

— Шамир, — прошептала Набиля, — прости меня.

— Мне нечего прощать, — мягко возразил он, передавая ей дитя. — Аллах услышал наши молитвы и даровал нам сына.

Набиля долго глядела на младенца, а потом повернула к мужу заплаканное лицо.

— Мне снился страшный сон: будто ребенок родился мертвым.

— Это был сон, Набиля. Всего только сон.

Женщина отвернула уголок простыни и посмотрела на сморщенное личико.

— Как он прекрасен! — внезапно ее черты исказил страх. — Шамир, у нашего сына синие глаза!

Он рассмеялся.

— Эх, женщина! Запомнишь ты когда-нибудь — у всех новорожденных голубые глаза!

Но Аллах поистине сотворил чудо. Бейдр превратился в юношу с темно-синими, почти фиолетовыми глазами цвета ночного неба над пустыней.

КНИГА ПЕРВАЯ

КОНЕЦ ВЕСНЫ 1973 г.

ГЛАВА I

Водяные струи, иголками вонзившиеся ему в кожу, заглушали гул четырех мощных двигателей. Пар затуманил стенки узенькой душевой кабины. Бейдр быстрыми движениями взбил дорогое мыло, так что все тело покрылось душистой пеной; потом смыл ее и пустил вместо горячей ледяную воду. Усталость как рукой сняло, и Бейдр окончательно проснулся. Он закрыл кран и вышел из душа.

По своему обыкновению, Джабир ждал за дверью, держа на согнутой в локте руке купальный халат и пару банных полотенец. Он бережно закутал в них своего господина.

— Добрый вечер, хозяин, — приветливо произнес он по-арабски.

— Добрый вечер, друг, — отозвался Бейдр, растираясь полотенцами. — Который теперь час?

Джабир бросил взгляд на массивный, в корпусе из нержавеющей стали, хронометр фирмы «Сейко».

— Во Франции 19 часов 15 минут, — с гордостью ответил он. — Хозяин хорошо провел время?

— Да, спасибо, — сказал Бейдр, небрежно роняя полотенца и облачаясь в махровый халат. — Где мы находимся?

— Над Английским каналом. Командир экипажа просил передать, что в 20.40 мы будем в Ницце.

— Отлично.

Джабир распахнул перед ним дверь ванной, и Бейдр прошел в свою спальню, занимавшую не менее трети вместительного «Боинга-707». Сейчас в этой просторной комнате царила удушливая атмосфера, насыщенная запахом гашиша и парами амилнитрита.

Бейдр поморщился.

— Как здесь воняет! Жаль, что нельзя открыть окно и хорошенько проветрить. Боюсь, что на высоте 30 тысяч футов это сопряжено с некоторыми неудобствами.

Джабир не позволил себе улыбнуться.

— Да, сэр, — он быстро обежал салон, включая по пути кондиционеры, затем побрызгал в воздухе душистым аэрозолем и обратился к Бейдру: — Хозяин уже решил насчет костюма?

— Нет еще.

Бейдр перевел взгляд на огромное, королевских размеров, ложе, занимавшее чуть ли не полсалона. Там, в объятиях друг друга, спали две девушки: их обнаженные тела мерцали в мягком, притушенном свете спальни. Перед мысленным взором Бейдра, так живо, точно это происходило сейчас, промелькнули картины недавних игрищ.