Плоский мир - [8]

 

 Павел Гордеев появился в В*** 21-го апреля.Великовский встречал своего племянника на железнодорожном вокзале.

 -Дядя, привет! Рад вас видеть! – Гордеев переложил чемодан в левую руку, чтобы поздороваться

 -Здравствуй. Ну и багаж у тебя!.. Тяжеленный…

 -Не говорите… неприспособленная рука художника затекает моментально.

 -Не волнуйся, я на машине.

 -Вы сами водите?

 -Да. Мой шофер пока в отпуску, а никакого другого я не желаю… Ты, наверное, устал.

 -Да ерунда.

 -Нет, правда. Давай сюда чемодан – я понесу, - Великовский заботливо перехватил у племянника квадрат чемодана.

 Спустя минуту они сели в машину.

 -У меня будет к тебе одна важная просьба – очень существенный вопрос.

 -Говорите, - Гордеев пожал плечом.

 -Нет, не сейчас, чуть позже. Сначала поедим, выпьем… вот потом все обсудим.

 За ужином, когда вся семья собралась за столом, Берестов принялся расспрашивать Гордеева о его творчестве, а заодно прибавил, что Николай Петрович очень этим интересуется.

 -Мне помнится, вы раньше преподавали в художественной школе? А сейчас там же остались?

 -Нет, я ушел.

 -Зарабатываете исключительно своими картинами, стало быть?

 -Да, - ответил Гордеев.

 -Вот, пожалуйста, посмотри на него, - Великовский торжественно протянул руку, успевшую уже пропахнуть свиными отбивными, - гениальный художник. Много ли таких, которые могут прожить на одно искусство!

 -Мне просто повезло.

 -Э-э нет, брат, так дело не пойдет! – дядя вдруг ни с того ни с сего яростно расхохотался.

 Берестов неприязненно покосился на своего тестя; этот взгляд, быстрый и колкий, от Гордеева не ускользнул, и художнику – он сам не мог понять почему - стало не по себе. Разумеется, причина этого веселья, так внезапно вспыхнувшего на дядиных полугубах, пока осталась для него загадкой…

 -Давайте выпьем, – сказал Николай Петрович.

 Гордеев, не сказав ни слова, взял квадрат стакана и поднес его к полугубам, но тут вдруг что-то звякнуло на дне, и он удивленно заслонил им свой глаз.

 -Боже мой! – воскликнул он, - по-моему, там лежит монета.

 -Ах! – Великовский рассмеялся, - это все Петя пошаливает. Вечно он раскидывает мои коллекционные монеты! Потом они оказываются в самых невероятных местах! – Николай Петрович наклонился и заслонил собою мальчика, чтобы строго посмотреть на него, но было видно, что на самом деле все это его только забавляет, - ладно, дай мне ее сюда, - он взял у Гордеева желтый кругляш и, встав из-за линии стола, достал с плоскости шкафа серебряную копилку в виде свиньи.

 -Здесь вы их и храните?

 -Да. Я покупаю их у местного антиквара. Если хочешь, могу показать тебе те, которые еще не раскиданы.

 

Часть 1. Плоский мир. Гротескные двойники

 

Глава 1

После ужина, когда Петя, оставшись один в плоскости комнаты и оккупировав стол, принялся играть с коллекционными монетами своего дедушки, - (тот вроде бы даже специально оставил копилку прямо на столе), - и раскладывать их возле тарелок – как будто хотел с кем-то расплатиться – Великовский позвал племянника в свою комнату.

 -Теперь можно и поговорить, - объяснил министр, - существует одно неотложное дело, которое не дает мне покоя. Прости за откровенность, но, собственно,  для его решения я тебя и пригласил.

 Когда Гордеев услышал эти слова, его странное продолговатое лицо с носом-треугольником и черным квадратным глазом без белка блеснуло едва заметной улыбкой – уголок розовых полугуб чуть-чуть прогнулся вверх, обозначив на щеке впадинки, напоминавшие точку и несколько открывающихся скобок за ней; он последовал за дядей.

 Оказавшись в плоскости комнаты, двое людей расположились друг против друга в необычных кожаных креслах с несколькими спинками, которые по форме напоминали растопыренные ладони. В глазу Павла заблестело отражение серебристо-седых волос Великовского, которые защекотали подушечку среднего пальца кресла, как только их хозяин положил на него свой профиль.

 -Павел, ты наверняка запомнил эпизод, когда мы еще стояли на перроне: я только встретил тебя, ты вышел из вагона и перекладывал чемодан из руки в руку, будто не мог принять решение, какой из них со мною поздороваться – в этот самый момент мимо проходил человек в черном костюме, и как только его фигура заслонила собой мою, он тут же вежливо поприветствовал меня и поздравил, правда не сказал с чем, и ты в результате наверняка ничего не понял.

 -Да, помню.

 -Дело в том, что этот человек служит вместе со мной в министерстве и знает одну новость – недавно я заслужил повышение; умер один министр, не в том отделе, где я работал, но в другом, и меня поставили на его место.

 -Ну что же, и я поздравляю вас, - Гордеев опять улыбнулся и пожал плечом; было видно, что Павла не особенно интересуют карьерные заслуги его достопочтенного дяди, - он только что сытно и вкусно поел, и теперь, когда его немного клонило в сон, ему, скорее, было бы приятно слушать тихие булькающие звуки пищи, которая, находясь еще где-то в районе грудной клетки, старалась проникнуть в живот.

 -Спасибо, спасибо… но я продолжу. Я человек, не любящий перемен, особенно, если это касается жизни моих подчиненных, и после своего назначения я попытаюсь сделать все, чтобы они не почувствовали никакого изменения – разумеется, будет очень хорошо, если мне удастся реализовать свою идею хотя бы наполовину, нет же на свете двух совершенно одинаковых людей, и я не смогу сохранить для подчиненных ту же самую обстановку, ту же ауру, которая была при Ликачеве, - так звали прежнего министра, - но, повторяю, я всеми силами буду стараться сохранить стабильность, ведь это залог продуктивной работы. И первое, что, по моему разумению, я должен сделать – это оставить кабинет Ликачева в том же виде, в каком был он при старом хозяине. Однако все же существует одна загвоздка, и обойти ее мне в любом случае никак не удастся – здесь речь уже идет об искусстве, да-да, об искусстве, ты не ослышался, а оно всегда обладало очень тонким темпераментом; дело в том, что на середине плоскости кабинета висит одна картина, весьма неплохая, между прочим, и изображает она самого Ликачева, это его портрет, но оставить его, (во всяком случае на долгое время), никак нельзя - теперь пост занимаю я. Вот мне и пришло в голову – можно написать другой портрет, мой собственный, и повесить его вместо старого. Естественно, я решил обратиться к тебе, ты профессиональный художник, - не нанимать же кого-то со стороны.