Плоский мир: краткая история ХХI века - [191]

В 2003 году моя старшая дочь Роли занималась в симфоническом оркестре, организованном при ее школе. Они провели целый год в репетициях, планируя выступить на национальном конкурсе школьных оркестров, который должен был состояться в марте в Нью–Орлеане. Когда наступил март, выяснилось, что страна готовится вступить в войну с Ираком, и поэтому школьный совет графства Монтгомери, опасаясь возможных терактов, отменил все поездки школьных групп за пределы города — включая поездку нашего оркестра в Нью–Орлеан. Я посчитал это абсолютно безумной мерой. Потому что даже злодейская фантазия 11 сентября имеет свои границы. В какой–то момент стоит остановиться и подумать: возможно ли, чтобы, сидя в одной из афганских пещер, Айман аль–Завахири сказал Усама бен Ладену: «А что, Усама, не забыл ли ты о ежегодном конкурсе школьных оркестров в Нью–Орлеане? Осталось меньше недели, так что пора нам заслать туда кого–нибудь и устроить очередную сенсацию».

Слишком уж неправдоподобно, на мой взгляд. Поэтому оставим пещерный образ жизни Бен Ладену: мы должны быть хозяевами своего воображения, а не его пленниками. Одна женщина, моя знакомая по Бейруту, любила шутить, что каждый раз, путешествуя на самолете, она везет с собой бомбу — потому что шанс, что на одном самолете окажутся два человека с бомбой, ничтожно мал. Делайте, что хотите, но не позволяйте себе сидеть взаперти.

Кстати, перескажу очень тронувшую меня историю об 11 сентября, которая была опубликована в «Нью–Йорк тайме» в рубрике «Портреты трагедии» — серии биографических очерков о тех, кто погиб в тот ужасный день. Героиней этой истории была Кэндэс Ли Уильяме, двадцатилетняя студентка бизнес–школы при Северо–Восточном университете, которая с января по июнь 2001 года работала стажером–практикантом в офисе компании «Меррилл Линч» на 14–м этаже первого здания Всемирного торгового центра. И коллеги, и мать Кэндэс описывали ее автору очерка как девушку, полную энергии и честолюбия, рассказывали, как ей нравилась ее практика. Коллеги Кэндэс в «Меррилл Линч» так прониклись к ней, что устроили прощальный ужин в ее последний рабочий день, отправили домой в лимузине, а после даже написали в Северо–Восточный университет: «Пришлите нам еще пять таких, как Кэндэс». Через несколько недель после сдачи промежуточных семестровых экзаменов— она училась с июня по декабрь — Кэндэс решила съездить погостить в Калифорнию, на родину своей соседки по комнате. Незадолго до этого по результатам учебы она была занесена в «деканский список». «Они специально заранее забронировали себе кабриолет. Еще Кэндэс очень хотела сняться на фоне знаменитого знака HOLLYWOOD», — рассказала «Тайме» ее мать, Шерри.

К несчастью, 11 сентября 2001 года в 8:02 утра Кэндэс села на самолет «Америкэн эйрлайнс», летевший рейсом № 11 из бостонского аэропорта Логана. В 8:14 самолет был захвачен пятью мужчинами/включая Мохаммеда Атту, который купил билет на место 8D. Сев за штурвал, он направил «Боинг–767–223ER» на Манхэттен и через какое–то время врезался вместе с Кэндэс Ли Уильяме в то самое здание Всемирного торгового центра — между 94–м и 98–м этажами, — где она незадолго до этого работала практиканткой.

Документы авиакомпании показывают, что она сидела по соседству с пожилой восьмидесятилетней женщиной — два человека на противоположных концах жизни, одна душа, полная воспоминаний, другая душа, полная надежд.

О чем говорит мне эта история? Она говорит мне, что когда Кэндэс Ли Уильяме отправлялась в полет рейсом №11, она не могла представить себе, что ее ждет. После 11 сентября всякий из нас, садящийся в самолет, обязательно представит себе, чем может закончиться его путешествие, — тем же самым, чем оно закончилось для Кэндэс Ли Уильяме. Все мы теперь слишком хорошо сознаем, как легко прихоть безумца, скрывающегося в афганских пещерах, может прервать жизнь любого из нас. Тем не менее шансы на то, что самолет, в котором вы летите, захватят террористы, ничтожно малы. Гораздо выше вероятность погибнуть в аварии, столкнувшись с выбежавшим на дорогу оленем, или от удара молнии. Поэтому, хотя мы и способны представить себе, что может поджидать нас на борту самолета, мы все равно должны в него сесть. Либо вы продолжаете летать на самолетах, либо обрекаете себя на жизнь в собственной пещере. Воображение не должно ограничиваться воспроизведением уже состоявшегося. Используя силу фантазии, мы должны писать новый сценарий нашей жизни. Насколько я сумел узнать Кэндэс Ли Уильяме по газетному материалу, она была оптимистом. Не сомневаюсь, что она бы и сегодня летала в самолетах, если бы случай оставил ей этот шанс. Так должны поступать и мы.

В мировой истории Америка, со дня ее основания, исполняла роль страны, которая всегда смотрит вперед. Одна из самых опасных вещей, случившихся с Америкой после 11 сентября, в президентский срок Буша–младшего, состоит в том, что мы сменили нашу главную статью экспорта: если раньше это была надежда, то теперь это страх. Раньше мы пытались привлечь других к себе, заманить их, теперь мы стали слишком часто выказывать им свое нерасположение. А когда начинаешь экспортировать свой страх, в обмен получаешь страхи всего мира. Конечно, люди, способные вообразить худшее, тоже нужны нам, потому что худшее уже случилось 11 сентября и может случиться снова. Но, как я говорил, предосторожность и паранойю разделяет тонкая черта, и мы уже успели несколько раз ее переступить. Жители Европы и других континентов часто посмеиваются над оптимизмом и наивностью американцев, над нашей беспросветной уверенностью, что у каждой проблемы есть решение, что завтра будет лучше, чем вчера, что будущее важнее прошлого. Я же всегда был убежден, что в глубине души остальной мир завидует американскому оптимизму и наивности. Более того, он нуждается в них. Это одна из вещей, которые заставляют земной шар вращаться. Если мы помрачнеем, если перестанем быть мировой «фабрикой грез», мир не только помрачнеет вместе с нами, но и обеднеет.