Плоский мир: краткая история ХХI века - [180]

Итак, настоящей темой этой главы будет вопрос о том, как можно повлиять на классические геополитические угрозы с помощью востребованных и поощряемых плоским миром новых форм сотрудничества — особенно с помощью строительства глобальных бизнес–сетей. Плоский мир пока еще слишком молод для того, чтобы мы могли делать конкретные выводы. Но совершенно очевидно, что по мере его дальнейшего выравнивания одним из самых интересных и драматических моментов в развитии международных отношений станет взаимодействие между традиционными глобальными угрозами и современными снабженческими сетями. Это взаимодействие между конфликтами старого времени (вроде китайско–тайваньского) и партнерствами, работающими по системе «точно–в–срок» (вроде китайско–тайваньских) — благодатная почва для изучения и анализа международных отношений в начале XXI века.

В книге ««Лексус» и оливковое дерево» я утверждал, что в той мере, в какой страны связывают свои экономики и свое будущее процессами международной интеграции и торговли, это обстоятельство будет сдерживать их желание воевать с соседями. Впервые я задумался над этим в конце 1990–х, путешествуя по миру и обратив внимание, что ни одна страна, имеющая «Макдоналдс», не воевала с другой такой же страной с тех самых пор, как в ней стали продавать гамбургеры. (Приграничные конфликты и гражданские войны не в счет, поскольку «Макдоналдс» обычно обслуживал обе стороны.) Удостоверив свои выводы у самих сотрудников «Макдоналдс», я предложил так называемую теорию предотвращения конфликтов «золотые арки». Теория «золотых арок» гласила, что когда страна достигает уровня экономического развития, способного обеспечить наличие достаточно большого среднего класса, чтобы сделать рентабельным развитие сети ресторанов «Макдоналдс», она становится страной «Макдоналдс». А людям, живущим в странах «Макдоналдс», больше не хочется воевать. Они предпочитают стоять в очереди за гамбургерами. Это, конечно, был шутливый аргумент, но в нем прятался и куда более серьезный: по мере внедрения страны в систему всемирного торгового обмена и повышения уровня жизни — что и символизирует появление в ней сети ресторанов «Макдоналдс» — цена войны и для победителя, и для побежденного становится чрезмерно высока.

Некоторое время макдоналдсовская теория себя оправдывала. Но сейчас, когда эти закусочные появились практически в каждой стране за исключением, пожалуй, самых одиозных — Северной Кореи, Ирана, Ирака при Саддаме Хусейне, — думаю, моя теория нуждается в доработке с поправкой на плоскость мира. В связи с этим я предлагаю другую теорию, вновь с полушутливым названием: «Делловская теория предотвращения конфликтов». Суть ее в том, что возникновение и распространение в плоском мире слаженно работающих глобальных каналов поставок является еще более сильным фактором сдерживания геополитического авантюризма, нежели довольно расплывчатый фактор роста благосостояния, который привычно ассоциируется с «Макдоналдс».

Согласно делловской теории, никакие две страны, одновременно входящие в глобальную систему снабжения наподобие той, которая есть у «Делл», не начнут войну друг с другом до тех пор, пока обе будут оставаться членами этой системы. Потому что люди, участвующие в работе крупной международной сети поставок, больше не хотят участвовать в войнах прошлого. Они хотят вовремя предоставлять услуги и доставлять товары — и радоваться тому, как улучшается от этого их жизнь. Пожалуй, человек, который яснее других чувствует логику моей теории, — это сам Майкл Делл.

«Эти страны отлично понимают, чем рискуют, — сказал основатель «Делл» о своих азиатских поставщиках. — Они очень трепетно защищают заработанный их фирмами капитал и готовы убеждать нас, что нам не о чем волноваться (в плане каких–то рискованных шагов с их стороны). Побывав в Китае, я лишь укрепился в вере, что произошедшая в нем перемена — на благо самой страны и всего мира. Один раз попробовав нечто, что вы можете назвать как угодно — экономической независимостью, более обеспеченным образом жизни, лучшим будущим для детей, — люди хватаются за это и не собираются никому отдавать».

Любая война или затяжные политические потрясения в Восточной Азии или Китае «оказали бы мощное замораживающее воздействие на приток инвестиций и на все, чего им удалось достичь, — сказал Делл, добавивший, что правительства стран региона сами прекрасно это осознают. — Мы ясно дали властям понять, как ценим стабильность, и сейчас это уже не проблема номер один… Я уверен, чем больше времени пройдет, чем дальше зайдет прогресс, шансы на по–настоящему неблагоприятное развитие событий будут падать экспоненциально. Мне кажется, наша индустрия не получает достаточного признания за все то хорошее, что она делает в этих регионах. Когда вы зарабатываете деньги, выдаете продукцию, повышаете свой жизненный уровень, у вас нет времени сидеть и терзаться вопросами: «Кто это с нами сделал?» или «Почему нам так плохо живется?»

В его словах много правды. Страны, чьи граждане и экономика вовлечены в глобальную систему поставок, знают, что не могут на час, неделю или месяц оторваться от работы, чтобы немножко повоевать. Они понимают, что из–за их действий пострадают производства и хозяйственные системы во всем мире, а они сами рискуют надолго лишиться своего места в системе, и это обойдется им слишком дорого. Для страны со скудными природными ресурсами вступить в такую систему все равно, что найти нефть — нефть, которая не иссякает. Следовательно, когда тебя изгоняют из системы за то, что ты развязал войну, это как если бы твои скважины пересохли или кто–то залил их цементом — и вряд ли ты когда–нибудь сможешь их расконсервировать.