Плохие новости - [22]

Тем не менее, я знаю наверняка, что я наполовину потакноби из клана Рэдкорнов, по материнской линии, по бабушке Гарриет Маленькая Нога Рэдкорн и по прадедушке Джосефу Рэдкорну.

Недавно я прочла в «Модерн Мачьюрити», будучи у своего дантиста, о казино Серебряная Пропасть и о том, что потакноби являются совладельцами казино, но представителей потакноби больше нет. Но я потакноби. По-моему, мне полагается какая-то доля, не так ли?

Я переехала на восток, чтобы изучить всю ситуацию с Серебряной Пропастью. Сейчас я нахожусь на площадке для кемпинга «Уисперинг пайнс» около Питтсбурга, номер здесь 555-2795. Я позвоню вам во вторник в обед, к этому времени вы уже должны получить письмо.

Я очень рада, что смогу присоединиться к близким людям, с которыми всю жизнь прожила порознь.

Искренне ваша,

Перышко Рэдкорн.

— Это фальшивка, — сказал Огланда, когда дочитал письмо до конца и презрительно швырнул письмо на стол.

— Очень на это надеюсь, — ответил Фокс.

— Нет, Роджер, — послушай меня, — тыкая пальцем в письмо, продолжил он, — это фальшивка, стопроцентная фальшивка. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что даже если эта девушка говорит правду, если она и правда на пятьдесят процентов потакноби, мы покажем ей книги.

— Хм, — Фокс взял письмо и, нахмурившись, завис над ним. — Ты прав, — сказал он. — Без сомнений, это стопроцентная фальшивка.

12

— Какая выгода для меня? — спросил Дортмундер.

— Деньги, — предположил Келп.

— Я не это имел в виду, — сказал Дортмундер.

— Ты не имел в виду деньги? — удивился Тини.

— Именно, — ответил Дортмундер. — Не в этот раз.

Трое сидели в гостиной, где огонь охватывал зеленые поленья в камине, а за маленькими окошками деревья блестели белизной. Они нашли этот ночлег — три спальни с завтраком — недалеко от Чейзи и забронировали его на неделю по очень хорошей цене, поскольку лыжный сезон еще не начался, и, по правде говоря, местные называют это место Северной страной. Хотя, по мнению Дортмундера, снега было достаточно для любого лыжника, чтобы покататься на лыжах: снега было много и на лужайках, и на улицах, крышах машин, соснах. Хотя, что он знал о зимнем спорте? Единственный, доступный ему зимний спорт — это скольжение по льду в попытках добраться до машины. (Дополнительные очки за пакеты с продуктами. Бонусные очки, если в этих пакетах есть бутылки пива.)

Хозяевами их ночлега была пара пожилых мужчин, которые жили на первом этаже в задней части дома. Они носили тяжелые шерстяные свитера и шарфы; лица у них были красные и морщинистые, поэтому выглядело это словно печеное яблоко на овце. Звали их Грегори и Том, они всегда готовили плотный завтрак, состоящий из блинов, яичницы, французского тоста, большого количества бекона, апельсинового сока, а их кофеварка всегда была полна яванского кофе. Большую часть времени они проводили в своей части дома. У них была канадская домработница, крупная молодая девица, которая занималась стиркой и уборкой комнат, напевая «Frиre Jacques».

Сегодня в понедельник 27 ноября был их третий день здесь. Том сообщил им, что через две недели у них начнется зимний тариф на ночлег, если они собираются оставаться здесь так долго. Они пообещали учесть это, планируя свое пребывание.

Пока что им особо нечем было заняться. В первый же день своего пребывания они поехали на север, куда прибыла троица в доме на колесах. Вскоре троица сменилась на соло. Перышко осталась в автодоме в «Уисперинг пайнс», а Гилдерпост и Ирвин поселились в мотеле к югу от Питтсбурга. Где в окнах можно было увидеть, как ветер надвигался со стороны Канады, перебирался через озеро Шамплейн и прокрадывался в номера мотеля.

Хотя «Ти коузи» — это была вывеска, которая висела на здании ночлега — было самым удобным вариантом из всех доступных для трех заговорщиков. Здесь была уютная теплая гостиная, в которой даже Тини чувствовал себя комфортно. Дортмундер, Келп и Энди решили, что не стоит говорить Гилдерпосту и Ирвину, где они остановились, поэтому все встречи проходили в номере Гилдерпоста в мотеле. В то же время Дортмундер, Келп и Энди сводили концы с концами, чтобы оплатить скромную аренду в «Ти коузи», совершая то и дело небольшие уголовные преступления, на которые можно не особо обращать внимание и которые не нуждаются в привлечении полиции. Так и жили.

Но было ли это достаточным оправданием? Это был вопрос, который они собрались обсудить в гостиной после очередного плотного завтрака, который переваривался медленно, но достаточно громко, пока наверху слышалась «Frиre Jacques». Они ждали подходящего момента, чтобы отправиться в мотель «Фо Уиндс» и прочитать письмо, которое Перышко вчера отправила в казино. Дортмундер проявил свое недовольство:

— В чем выгода для меня?

— Если ты не имеешь в виду деньги, то, что ты имеешь в виду? — спросил Келп.

— Я имею в виду, — начал Дортмундер, — зачем я здесь? Я не мошенник. И не взяточник. Я вор. А красть здесь нечего. Мы всего лишь под покровительством Перышка — не обращайте особого внимания на это, Тини, ты знаешь, о чем я — мы просто всунулись в чужую аферу, и даже если они нас не прикончат — Тини, а ты ведь знаешь, что это всегда был их план А, а ты не можешь вечно разгуливать с гранатой, прицепленной к руке, даже если сейчас ты ее снял — какая нам с этого выгода?