Плохие кошки - [60]

Ловец по обыкновению дышал в четверть легкого, сидел не шевелясь, и только коричневым ногтем время от времени двигал рычажок микшера на ему одному ощутимую колоссальную микродолю миллиметра.

К нему привыкли птицы, видевшие его почти каждый день в течение месяца. Сюда редко кто заходил из людей, место было неудобное для пикников — колючий лес, каменистый пригорок и обрыв к реке, а над ним — косые сосны с обнаженными корнями, и каждая клеточка леса дышала тут как ей вздумается, как ее к тому определил Господь: шуршало, потрескивало, ровно журчало, взмахом шелестело и утробно покрякивало.

Ловец слышал все, что происходило, отдельной дорожкой: ему не хватило бы одних только пташек, перекрикивающихся с ветки на ветку. Ему нужно было слышать, как снизу доносился ровный треск растущих грибов и снующих мурашек, клацанье паучьих ножек-спиц и бульк упавшего на воду сухого листа. Лес жил своей жизнью, и человек благодарно записывал гул этой жизни на свой аппарат, ничего не исправляя.

Часов через пять он пошевелился, с удивлением понял, что все тело затекло и не слушается, однако все так же тихо и почти незаметно собрал свои приборы, запаковал в сумки, в миллион карманов, и, еле слышно ступая, сгорбленный и скрюченный, пошел прочь из своей кладовки, нет — пещеры сокровищ.

Постепенно кровь разгонялась, тело приобретало подвижность, спина выпрямлялась, но лицо не теряло сосредоточенности.

По лицу его можно было подумать, что он кого-то милосердно ограбил и вернул документы, однако все же ограбил, и это пугающее выражение — отстраненное, не желающее быть правильно понятым, притягивало к себе взгляды попутчиков.

Добыча в этот раз была знатная — ни одна помарочка не испортила полную версию лесного утра.

— У меня все завязано на звуке, понимаешь ты или нет, — терпеливо объяснял пятый раз Нико. — Из этого примитивного набора для меня ничего не подходит, ну вообще, даже близко.

— Знаешь, сколько я таких, как ты, видел?! На лбу написано, что ты одинокий юный гений, и у тебя никаких забот, кроме своего кина, — пыхнул сигареткой штатный звукорежиссер. — Откуда у меня могут быть такие странные штуки? Вот — библиотека самых востребованных звуков. Хочешь машины? Любые, пожалуйста! Хочешь зверюшек? Весь зоопарк! Но вот эти твои высокохудожественные выкрутасы — сам записывай.

— Да как я запишу?! Услышать — могу, объяснить могу, а записать — профи нужен. И аппаратура у вас. Дадите?

— Нет у нас такой богатой аппаратуры, — пустил дым звукорежиссер. — Я только одного знаю, у кого она есть, да только он даже смотреть на нее никому не дает, а не то что с собой унести. И я бы не дал. Это его хлеб, так что, если хочешь, я вас свяжу, а ты сам договаривайся.

— Давай, — нехотя согласился Нико. — Что вы за люди такие — жопу с места не оторвете, никакой страсти нет! Разве не интересно задачу выполнить?!

— Да пошел ты, — беззлобно отмахнулся звукорежиссер. — Вот, держи номер. И потом расскажи, как он тебя отправит по тому же адресу! Откуда ты такой взялся, идейный гном?

— Если бы я помнил, — резко поднял глаза Нико. — Я же ничего не помню. Только кота. И то непонятно, почему.

Звукорежиссер смущенно прокашлялся и повернул кресло к пульту.

— …И когда герой оглядывается, он видит темный дом, а на пороге стоит кот. Ночь, осенняя ночь, ранняя осень такая, знаете? Еще почти лето. И кот стоит молча на пороге, и герою становится страшно. Ну, я не уверен, что именно страшно, но зрителю точно становится ясно, что домой он больше не зайдет.

Ловец слушал, внимательно глядя на Нико, время от времени поскребывал руки ногтями и снова сцеплял их.

— У меня такого нет, — просто сказал он. — Но могу сделать. Правда — не быстро.

Не веря своему счастью, Нико спросил, заикаясь:

— А сколько… денег это будет стоить? И… простите, что так прямо, но бюджет, сами понимаете, дебютный фильм, и по времени все-таки примерно сколько?

Ловец продолжал смотреть внимательно, Нико совсем смешался — все, сейчас откажет.

— Бесплатно.

— Ка… как бесплатно? — выпучил глаза Нико.

— Только про время не спрашивай. У меня такого нет в моей коллекции. Самому интересно, что получится.

Нико открыл рот, пытаясь вытащить из бури в голове правильный ответ.

— Конечно, — смирно сказал он наконец. — Конечно, я как-нибудь время потяну. Только кадры, понимаете, будут ложиться на звук, и…

— А вот это правильно, — веско произнес Ловец. — Звук — важнее. Вы — один из немногих, кто это понимает.

Он поднялся, собираясь уходить, и спохватился напоследок:

— А кот — какой должен быть?

— Трехцветный, — удивившись, ответил Нико. — Если это важно — мальчик. Самец то есть. А где вы будете писать?

— Поищу в округе, — туманно сказал Ловец и исчез в проеме.

— Вот чем гений отличается от ремесленника, — твердил Нико, перебирая диски с набросками к фильму. — Ты бы пошел дальше города?

— Да я бы дальше своей студии носа никуда не высунул, — зевнул звукорежиссер. — У меня пожар был недавно, и мне за счастье, что детей спасли, а жена от ужаса выздоровела. Седую прядь видишь? От дома рожки да ножки остались, а ты нашел, о чем горевать. Вот мне просто делать нечего — ваши задачи решать. Мне бы добраться до тахты теткиной и туда рухнуть, а еще лучше — с ребятами посидеть попеть за кувшином.