Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты - [75]
Адвокат Майка рекомендовал ему пройти тест на отцовство. Результаты показали, что почти со стопроцентной вероятностью он является отцом ребенка. Он не хотел быть никчемным отцом, но чувствовал себя так, словно его изнасиловали или обобрали до нитки. Когда наступил день суда, малышке было почти три года. Он видел ее только один раз, когда Фиби привезла ее к нему. Майк согласился выплачивать алименты на ребенка.
Мне было очень неприятно осознавать, что ребенок будет расти в неполной семье, но я не хотел иметь ничего общего с Фиби. И я подумал, что ее крики и вопли, когда мы будем видеться, будут для ребенка даже вреднее, чем безотцовщина.
Потом Майк какое-то время ничего не слышал о них, а затем, спустя девять лет, получил по почте конверт. Адрес был написан детской рукой. Письмо было от его дочери. Майк с радостью начал переписываться с ней, но Фиби положила этому конец. Она написала: «Ты ведешь себя неправильно. Ты не можешь поддерживать отношения с нашей дочерью, если у тебя нет отношений с ее матерью».
Этого Майк хотел меньше всего. В то время он ходил к врачу лечиться от депрессии и захотел поддерживать отношения с дочерью больше, чем избегать Фиби.
Психотерапевт Майка объяснила ему, что его проблема заключается в том, что он сотворил себе кумира из секса, чем и воспользовалась Фиби. Майк и сам прежде понимал в глубине души, что он верит в свою привлекательность для женщин, только когда ему удается затащить какую-нибудь из них в постель.
Поскольку Фиби получила полную опеку над дочерью, ему приходилось пробиваться через все ее капризы и прихоти, чтобы получить возможность сводить дочь в парк, или в кафе-мороженое, или на карусели. Фиби ревновала и злилась, оттого что он хочет быть рядом с их дочерью, но не с ней, поэтому она сознательно мешала Майку строить отношения с ребенком. Она не разрешала ему ни посылать дочери поздравительные открытки, ни звонить ей.
Я нашел способ обойти запреты Фиби. Я послал деньги в Еврейский национальный фонд, чтобы купить деревья моей дочери, и попросил их отправить ей открытку. Фиби ответила мне в письме: «Можешь посадить хоть целый парк, если тебе так хочется, но нашей дочери ты писать не будешь, и никто не сможет написать ей от твоего имени».
Так началась чехарда из ограниченных посещений дочери, явок в суд и оценки выполнения родительских обязанностей — все эти преграды Фиби выстраивала перед Майком, чтобы наказать его за то, что он не пожелал жениться на ней. После долгой череды невзгод и испытаний Майк наконец стал чаще видеться с дочерью.
Однажды я набрался смелости и спросил дочку: «Ты интересовалась тем, где твой папа?» Я признался ей в том, что боялся быть отцом. «Я не хотел сделать ничего плохого, не хотел причинить тебе боль. Но я знаю, что сделал это, потому что не был с тобой. Извини». Она кивнула.
Вот так боль от ощущения, что ты нежеланен, нелюбим, передается от поколения к поколению. Фиби, как и ее дочь, когда-то бросил собственный отец, горький пьяница, который то и дело исчезал на несколько дней. На протяжении всего своего детства она была лишена чувства опоры, и эту же самую атмосферу хаоса она бессознательно воссоздала в своей взрослой жизни, потому что это было ей знакомо. Не желая терять еще одного мужчину, Фиби испробовала все приемы, чтобы удержать Майка на поводке, и в конце концов прибегла к древнейшей уловке: беременности.
Семья Майка была, на первый взгляд, сродни семейству из сериала «Приключения Оззи и Харриет». Его отец был врачом, а мама — скорняком. Но истинная картина была не из приятных: родители кормили досыта трех старших братьев и сестер Майка и его самого, но не баловали их любовью и вниманием.
Я носил обноски брата. Он был намного крупнее меня, поэтому мои штаны постоянно спадали в спортзале. Учитель физкультуры дал мне веревку, чтобы я подпоясался. Я был этим сильно унижен.
К семи или восьми годам у меня начала развиваться депрессия. Мой брат безжалостно мучил меня. Он сдирал с меня пижаму, совал палец мне в ухо, обзывал меня придурком и делал кое-что похуже. Мы жили в одной комнате. Каждую ночь он прыгал на меня, пытаясь придавить к постели, совал задницу мне в лицо и громко пукал. Или душил меня подушкой. Я рассказывал об этом родителям, но мне никто не верил. Вместо этого они наказали меня: якобы я настраивал их против него. Я не понимал, что это значит — настраивать, но понимал, что они не защищают меня.
Как и Фиби в свое время, родители в детстве наказывали Майка. Они позволяли брату Майка всевозможные издевки — по поводу самого его существования. Они хотели иметь только троих детей, и они у них уже были… А потом родился Майк. Когда он был подростком, мать призналась, что он родился случайно, в результате незапланированной беременности. Но он еще прежде обо всем догадался.
Надя Сулеман. Если типичная Охотница на мужа заводит одного ребенка, чтобы удержать мужчину, то Надя подняла это искусство на новый уровень, заведя аж четырнадцать детей. И хотя многие считают, что она нарожала армию детишек, чтобы снискать себе этим славу и богатство, ее главной целью было загнать в капкан неуловимого донора спермы и женить его на себе.
