Плохая война - [76]

Максимилиан возглавлял защиту другого въезда. Там проезд во двор был чуть шире телеги, одновременно могли атаковать не больше трех человек, чтобы не мешать друг другу. Лучшие бойцы предпочли главное направление, поэтому здесь рыцарь убил и ранил десяток атакующих, и ещё в два раза больше погибло от рук других ландскнехтов и от выстрелов из окон. Эрик, попавший на эту же сторону, держался за баррикадой и в первые ряды не лез.

Этот эпизод сражения молодой рыцарь воспринял как свой звездный час. Вот слетела с плеч голова одного из нападавших. Вот восходящим ударом длинного меча отрублена рука другому. Вот ещё один вывалился из боя с пробитой на животе кирасой.

Вдруг прибой с алебардами перестал бить в крутой каменный берег. Стальная волна отхлынула и между стоящими стеной алебардьерами просунулись стволы аркебуз. Пришлось спрыгнуть назад, спасаясь от пуль, но залпа не последовало. Вместо этого и алебардьеры и аркебузиры бросились вперед и, подталкивая друг друга, перескочили баррикаду. Только тогда прозвучали выстрелы, и каждый нашел свою цель. Макс, кираса которого выдержала пришедшиеся на её долю три пули, всё-таки попытался сдержать наступление, или хотя бы замедлить его, двое или трое швейцарцев упали под ноги своему строю.

Эрик толкнул локтем стоящего рядом товарища и кивнул на открытую дверь в башню.

Макс обернулся, чтобы приказать своим контратаковать, пока остальные противники ещё перелезают через баррикаду, но обнаружил, что солдаты покинули его и уже бегут в башню. Парировав десяток ударов и пропустив почти столько же, он отступил на несколько шагов, потом, поняв, что один он атаку не удержит, подумал о том, чтобы тоже убежать, но отогнал эту мысль как явно самоубийственную. Стоит повернуться спиной, как тут же и убьют, и убежать не успеешь. Но тут он услышал крик Йорга:

— Падайте, Ваша светлость!

Макс, не раздумывая, упал и перекатился к стене. Из дверей и окон десяток стволов выпалили в швейцарцев. Пули и картечь не нанесли врагам больших повреждений, но вызвали замешательство, благодаря которому Макс успел вскочить и добежать до такой близкой двери. Из окон его поддержали, застрелив ближайших преследователей. В дверь Максимилиан буквально влетел, получив ощутимый толчок в спину от маленькой, но очень настойчивой свинцовой пули. За его спиной Йорг тут же захлопнул дверь и задвинул засов.

Швейцарцы ничуть не обрадовались, захватив пустой двор, где их безнаказанно отстреливали из окон, и, потеряв ещё несколько человек, быстро вернулись за баррикаду, где и обосновались, продолжая перестрелку.

Вставая на ноги, Макс увидел в открытой противоположной двери ландскнехтов, защищавшихся уже во дворе. Йорг, который уже перешел с фитилем к направленному в ту сторону рибадекину, и собирался дать сигнал к отступлению и залп по наступающим швейцарцам, не успел его остановить.

Соотношение сил на главном направлении к тому времени изменилось в пользу швейцарцев. Да, фон Хансберг сдерживал наступление, против него, кстати, держали строй всё те же трое, но разность потерь уже была сильно не в пользу ландскнехтов, а чего ещё ожидать, когда противник превосходит и числом, и опытом, и снаряжением.

Вид сверху — ландскнехты, а их осталось едва ли пара десятков, расступаются перед бегущим Максом, и он с разбегу из-за спины фон Хансберга вылетает на Полпаттона и пробивает ему кирасу на груди колющим ударом.

Основная масса швейцарцев на секунду замерла, а фон Хансберг ловким ударом снес голову одному из меченосцев. Макс не смог выдернуть свой клинок, но алебарда Полпаттона буквально упала в руки. Колющий в лицо — второй меченосец тоже убит. Бык, который долго не мог освободить ногу, и только теперь добрался до передовой, бросился на фон Хансберга, снова ему удался прием с зацепом клинка, они оба развернулись лицом к своим, спиной к противнику. Тут же немца кто-то ткнул пикой под колено, оберст упал, не успел он коснуться земли, как на доспех обрушился ураган ударов. Швейцарца Макс алебардой с большого замаха ударил по шлему. Подбородочный ремень лопнул, шлем слетел с головы и отчасти погасил удар. Ошеломленный толстяк в недоумении сел на землю, смешно вытянув ноги. От удара такой силы древко алебарды сломалось, и Макс остался посередине один с трехфутовой палкой против строя швейцарцев.

Йорг скомандовал отступление, Макс вместе со всеми повернулся и побежал, его почти догнали, но он свернул в сторону, а рибадекин всеми десятью стволами выстрелил в упор в набегающую толпу.

Швейцарцы попали в ту же ситуацию, что и по ту сторону дома. Окованные железом двери рубить нечем, а для арбалетчиков в окнах двор как на ладони. Нападающие отступили за баррикаду, унося наиболее важных раненых и убитых.

Неожиданно появился сбежавший из лазарета Безумный Патер. Лицо бледное, дышит с трудом, но тащит четыре больших хозяйственных топора.

— Девочки, мать вашу! Овцы! Что встали? Хватай топоры, руби двери!

Несколько человек воодушевлено подбежали к нему и расхватали топоры. Вдруг Патер схватился за живот и упал. Прихожане поняли это как знак, того, что сейчас не время, чтобы завершить штурм. Окованные железом двери выглядели достаточно крепкими, чтобы не лезть к ним с топором без гарантированной божьей помощи. Лестниц, чтобы штурмовать через окна, не было. Никто не знал, что и как делать, потому что командира только что убили.