Плохая девочка - [38]

— Так ты жалеешь, что встречалась с ним? — Спрашиваю я тихо.

— С Витькой? — Алина ложится на подушку и обнимает ее руками.

— Да.

— Нельзя ни о чем жалеть. Это был ценный опыт, и теперь я знаю, как бывает: ты любишь, ты веришь, ты смотришь на него широко открытыми глазами и не ждешь ножа в спину. Он раздевает тебя так трепетно и так робко, что ты понимаешь — для него это тоже самый важный в жизни момент. Расстегивая пуговицы на твоей одежде, он говорит тебе слова любви, и каждое новое слово — как ключик к твоему телу: ломает новые и новые преграды. Ты отдаешь себя всю, и он берет. А потом оказывается, что для него это не значило ровным счетом ни-че-го. И ты такая сидишь, смотришь, как твой мир разламывается на части, и не понимаешь, как же так вышло, что ты поверила?

— Значит, ты его любила.

— Я и сейчас постоянно ищу его взглядом в университете. — Она печально улыбается. — Сама не знаю, зачем. Наверное, отголоски прежней боли.

— Ты бы хотела все вернуть?

Алина ненадолго задумывается.

— Нет. Но я бы хотела отомстить однажды. — Алина уставляется в потолок. — Было бы справедливо, если бы однажды он узнал, каково это — чувствовать себя использованным.

Кай

Вернувшись с тренировки, бросаю одежду в коридоре и прохожу сразу на кухню. Открываю холодильник, достаю апельсиновый сок, небрежно срываю крышку и жадно припадаю губами к горлышку бутылки. Холодная жидкость больно обжигает горло и оставляет во рту кисло-сладкий привкус.

В последние дни хоккей выжимает меня буквально досуха и отбирает все последние силы, но у меня так и не получается показать все, на что я способен. Не хватает концентрации, собранности. В игре, действо которой происходит на огромных скоростях, важно принимать решения за доли секунды. А это значит, что нужно прокрутить в голове все возможные варианты обратного паса еще до того, как получишь шайбу.

Необходимость думать о чем-то, кроме навязчивого влечения к сводной сестре, приводит меня в ступор, и я лажаю — раз за разом, снова и снова. Чертова Мариана засела точно заноза в моем мозгу, и свербит, мешая думать и соображать. Эти мысли и переживания заставляют терять сноровку — из-за этого я налетел сегодня на мощного защитника, точно на противотанковый надолб, сделал крутой оборот в воздухе и мешком рухнул на лед.

Все тело до сих пор так ноет, хоть на стену лезь.

Я убираю сок в холодильник и вдруг слышу голоса из гостиной. Медленно направляюсь туда.

— Замечательное фото. — Это голос мамы. — Ты тут такая хорошенькая.

— Это выпускной в детском саду. — Журчит голосок Марианы. — Мама почему-то решила, что зеленые банты будут шикарно смотреть с белым платьем.

— Но тебе идет.

— Вы просто очень добры ко мне!

— Я серьезно. Разве может хоть что-то испортить такую красоту?

Я приближаюсь к дверному проему, ведущему в гостиную. Они сидят вдвоем на диване спинами ко мне и листают большой старый альбом. Я замираю в пяти шагах от них и почти не дышу.

— А это первый класс. — Сводная сестра спешит скорее перевернуть страницу. — У меня было плохое зрение, поэтому приходилось носить эти страшные очки.

— Они не страшные, вполне себе милые. — Заверяет мать.

— Они ужасны, Рита.

— Нет же!

— А это уже второй класс, здесь у меня появились брекеты. А до этого почти год я носила расширитель для верхней челюсти и шепелявила. Представляете?

— Я не поняла, ты что, стесняешься?

— Вовсе нет. Или… Короче, это не лучшие мои фотографии.

— Брось!

Они смеются.

— А здесь ты такая кнопка… — Мама склоняет голову набок. — И почему же Бог не дал мне дочь? Умираю от нежности, глядя на твои косы!

— Мать с детства ни разу мне не постригала мне волосы. — Мариана проводит пальцами по снимку. — Говорит, я не разрешала. Боялась, что будет больно. Забавно: раз мне никогда не стригли волосы, я не знала, что это безболезненная процедура.

— Наверное, в школе приходилось туго? Мальчишки одолевали?

— Ох, да, — она слегка краснеет, — дергали за косы так, что в затылке трещало.

— Бедная.

— А тут мы в зоопарке. Я очень хорошо запомнила этот день потому, что мама впервые привела Харри. Он был таким заботливым и милым. — Девушка прикусывает губу, спохватившись. — Ой, вам, наверное, неприятно такое слышать…

— Что ты. — Мать перелистывает страницу и замирает, увидев снимок, на котором возле ограды зоопарка запечатлены все трое: Мариана, ее мать и мой отец. — Все уже давно прошло. — Она вздыхает, и я чувствую, как мама улыбается. — У меня было много лет для того, чтобы все обдумать и понять.

— А почему вы расстались?

Плечи матери вздрагивают.

— Я… глупой была. — Тихо говорит она. — Знаешь, я ведь не умела ничего, когда вышла замуж. С детства меня обучали лишь танцам, а тут замужество, быт, проблемы… А я еще девчонка — совсем как ты. Ни убирать, ни готовить не умела, ни управляться с ребенком. — Мать задумывается, глядя на выцветший снимок, а затем пожимает плечами. — Молодые мы были, постоянно ссорились из-за всякой ерунды. Это все моя вина, конечно — не сумела удержать Харри. — Она смотрит на Мариану с теплом, кладет ладонь на ее плечо. — Он ушел туда, где его душе было спокойнее, и я рада, что он был счастлив. Честно. Не стоит тебе об этом сейчас переживать.