Плейбой с сердцем романтика - [15]

Хотя ей следовало бороться с влечением к нему, она очень радовалась тем ощущениям, которые провоцировал у нее Рауль. Ни один мужчина не мог с ним сравниться, ни внешне, ни по манерам. Эбби видела, как смотрят на него все женщины в ресторане.

Его мускулистые ноги касались ее ног, и по ее телу пробегал чувственный трепет. Ей следовало насторожиться. Она не осмелилась танцевать с ним дальше, опасаясь, что все в зале увидят, как они реагируют друг на друга.

– Официант принес нашу еду, Рауль, – прошептала она. – Нам лучше вернуться к столу, пока она не остыла.

Он сжал руками ее плечи, словно не желая отпускать. Потом он повел ее к столику с едой: улитки, запеченная в меде утка, свиная вырезка в красном песто с колбасой, сливочное ризотто и яблочный тарт на десерт.

– Вы решили откормить меня? – поддразнивала она его позже.

Он прищурился, глядя на нее.

– Если вы этого захотите.

Она отпила вина.

– По-вашему, я этого не хочу?

– Я знаю, вы хотите увидеть записную книжку. Завтра мы побываем у моей бабушки и дедушки. А пока я покажу вам ту часть главного шато, которая вас заинтересует.

Это, вероятно, означало, что они останутся наедине. Эбби поставила бокал дрожащей рукой.

– Я с удовольствием, – сказала она.

Рауль снова прикоснулся к ней, когда они пошли к машине. Он не разговаривал с Эбби, пока они ехали в поместье и въезжали в ворота. Он остановил машину у заднего входа в главное шато.

– Я покажу вам свой кабинет. Это одно из двух мест в поместье, где мне обеспечена полная конфиденциальность. Другое помещение – в коттедже, в котором я живу. – Он помог ей выйти из машины.

– Вы не живете в главном шато?

– Уже нет. После похорон жены и ребенка мне надо жить отдельно.

– Я вас понимаю, – прошептала она. Должно быть, он и его жена очень любили друг друга. И временами его наверняка мучают воспоминания.

Рауль открыл дверь кабинета и впустил Эбби внутрь.

– Когда-то эту комнату называли салоном Диониса – греческого бога виноделия. В течение ста лет он использовался для празднования ежегодного сбора урожая винограда. Но в прошлом году я объявил его моим святая святых.

– Что это значит?

– Это мое убежище, – ответил он.

Рауль включил освещение, и она стала ходить по огромной сводчатой комнате. Эбби молчала. Салон был модернизирован и преобразован в современный офис с удобной мебелью.

Но повсюду на стенах красовались яркие изображения знаменитого бога, едущего на спине пантеры или идущего по сосновому лесу с плющевым венком на кудрявой голове. На одной из картин Дионис был в колеснице с запряженной в нее парой зверей.

Она округлила глаза, глядя на Рауля.

– Эта комната впечатляет. Но мне трудно представить, что вы здесь работаете. В детстве вы, должно быть, были на седьмом небе от счастья, прибегая сюда. Мне не нужно видеть остальную часть шато, чтобы понять: оно является одним из настоящих сокровищ Бургундии.

Он просмотрел информацию на своем компьютере.

– Дороговатое сокровище. В прошлом году урожай винограда во Франции был одним из самых маленьких за тридцать лет. То есть на десять процентов меньше, чем годом ранее.

Она нахмурилась.

– Это тревожная новость для любого винодела.

– Особенно для тех, кто не использует современные разработки. За прошедшие десять лет я вкладывался в высокие технологии, чтобы сохранить это место. Когда я смотрю на эти стены, их декор возвращает меня к моим корням и напоминает мне о том, что важно.

– Заботясь о своей семье, вы несете на плечах тяжелый груз. – Не говоря уже о личной трагедии, которая стала для него такой разрушительной.

– Я не жалуюсь. Я просто хочу, чтобы мы с вами лучше понимали друг друга.

Как и Эбби, которая почти ничего не знала о Рауле. Она подошла к стулу с мягкой обивкой у массивного камина и села.

Темно-карие глаза Рауля сверкали в мягком свете, когда он приблизился к ней и присел на краю дивана рядом.

– Я понимаю, вы по-прежнему мне не доверяете.

– Мы мало знакомы, – сказала она.

– Боюсь, я слишком многого ожидал от вас.

Ее смутило его внезапное признание собственной уязвимости.

– На этот раз я спрошу: что случилось?

Он хмыкнул:

– Я не должен был привозить вас в поместье.

Она затаила дыхание.

– Потому что нет никакой записной книжки?

В следующее мгновение Рауль накрыл ладонью ее руку.

– Вы знаете, что она есть, – проворчал он. – И вы знаете, что я говорил о другом. – В уголке его соблазнительного рта пульсировала жилка.

– Простите, что я так сказала.

– Вы имеете на это полное право. Шокирует ли вас, если я скажу, что хотел привезти вас сюда с того момента, как увидел вас на скамейке на вокзале? Но жизнь в поместье похожа на жизнь в заточении. Я мог бы избавить вас от него.

– Ну, это легко исправить, – произнесла она, скрывая внезапную обиду. – Я переночую в деревенской гостинице, а завтра уеду в Венецию, как и планировалось.

– Не увидев стихотворения, ради которого вы приехали?

– Рауль, вы меня смущаете. По-вашему, я настолько эмоционально неуравновешенный человек?

Он убрал руку и покачал темноволосой красивой головой.

– Конечно, нет. Но в вас есть нетронутая чистота, которую мне не описать словами. Вы самая изысканная женщина, с которой я когда-либо встречался. В вас нет ни притворства, ни фальши. Я не хочу, чтобы ваше уникальное качество омрачилось из-за отношений со мной.