Плёвое дельце на двести баксов - [43]

— Ну, раскачать тебя, наверно, все-таки можно, но работы тут непочатый край. Сейчас мне это не потянуть. Может, как-нибудь самой обойтись? — Она взяла с пола пустую бутылку 0,8 из-под коньяка и задумчиво покрутила ее в руках. — Нет, сделаем по-другому, — решительно заявила она и стала стягивать с себя трусики. — Ложись-ка на топчан, док. Вот сюда к моим ногам. Языком умеешь работать? Сейчас быстро научишься. Ну, давай. Глубже, глубже! И активней, активней! А теперь нежнее…

Лев Долинский так и не дождался, когда к нему зайдет его секретарь. К концу дня он сам заглянул в приемную.

— Ну, ты чего, Андрюш? Все никак не соберешься? — приветливо спросил он.

— Да, Лев Михалыч, сегодня уехать не получается. Все мои планы сорвались. А ваше письмо очень срочное? — В голосе секретаря чувствовалась нешуточная озабоченность, что он мог поставить шефа в затруднительное положение. — Может, до завтра оно потерпит? Или еще какое-то время? Я, ей-богу, чувствую себя перед вами очень виноватым, Лев Михалыч, но на меня сейчас столько срочных дел навалилось… Хотел свои личные дела в Москве решить, да вот не выходит.

— Ничего страшного, Андрюша. Я отправлю письмо курьером. А ты работай, раз такое дело, работай. — Олигарх похлопал своего помощника по плечу и покинул приемную. Войдя в кабинет, он вызвал Жору: — Недооценил я Андрюху — расколол он меня. Этот парень еще более опасен, чем я думал. Спешить с ликвидацией не будем. Пусть Артюхов успокоится. Но, как только он покинет Розовый дом, действуй без дополнительных указаний.

Глава десятая

— Ты — дочка Германа Вельтмана? — печально спросил я.

— Угадал. Позвольте представиться — Амалия Вельтман собственной персоной. Есть ли у тебя, милый мой, последнее желание? — Она повела влево-вправо дулом пистолета вроде как для того, чтобы у меня не оставалось никаких иллюзий относительно ее намерений. Должен отметить, что у меня их уже и не имелось. — Я потому так добра к тебе, что ты не совсем чужой мне человек.

Как, однако, все стало ясно и просто. Ясно и просто с самого начала — никакой бомбы и не было в том треклятом кейсе, который эти пьяные мудаки, включая некоего Санчо, кореша Вована, действительно забыли в «Шейхане».

— Так, значит, это ты с Борисом взорвала джип на светофоре? — поинтересовался я, скорее, для проформы.

— Хм… Это и есть твое последнее желание — узнать истину в последней инстанции? Ну что ж, все равно данная информация из кабинета папули уже не выйдет. Так оно все и было. Когда я нажала кнопку на пульте, и эти засранцы разлетелись по всему району в разобранном виде… Ох, какой я получила кайф!

— Я только хочу заметить, просто в интересах истины, если бы даже я и вышел с такой информацией из этого кабинета, то все равно не смог бы ничего доказать, да и не стал бы ничего такого предпринимать, — осторожно заметил я, в слабой попытке навести мосты.

— Брось, Игорек, не строй иллюзий — ты уже на Небесах вычеркнут из списка живых.

— Да-да, Эммочка, — позволь мне называть тебя именем, которое нас с тобой связало, — я все понимаю, шансов у меня нет. И я оценил ваш с Борисом юмор: ведь вы специально взорвали джип именно после того, как я передал братве Угрюмого забытый ими кейс. Красивая подстава! А потом вы отследили меня и все разыграли по высшему разряду. Ты усмотрела у меня одежду фирмы «Сименс», и у тебя родился еще один интересный замысел. Я только не пойму: если бы я был с тобой более ласков, у меня оставался шанс на жизнь? Или ты меня решила шлепнуть изначально?

— А зачем мне было бы тебя убивать? Это месть оскорбленной женщины, мой дорогой!

— А зачем в таком случае ты шантажировала меня по телефону? Разве не для того, чтобы в конце концов красиво меня пристрелить? Разве ты не представляла себе заголовки в газетах — что-то типа «Молодая красавица застрелила вооруженного до зубов грабителя, проникшего в ее дом»?

— Довольно, Брагин, твоя земная жизнь окончена, — с очевидной нервозностью произнесла она, и я понял, что попал в точку.

В этот критический момент я позволю себе сделать небольшое лирическое отступление.

Я с детства любил книги Джека Лондона. Прочел его всего от корки до корки. И, кажется, помнил наизусть многие его рассказы.

Но это в детстве, а потом жизнь, как пишут в передовицах, стала диктовать свои суровые законы. Я давно уже не читал книг и основательно подзабыл творчество любимого писателя.

Но именно в процессе короткого диалога с Амалией я вдруг припомнил один его рассказ, который и подсказал мне истинные мотивы ее действий по отношению ко мне.

Помнится, в этом рассказе какой-то несчастный мужик, кажется, разоренный фермер, залез в дом одного богатея, который вроде бы его и разорил. Бедняге просто нужно было стащить хоть что-нибудь, дабы его дети не умерли с голоду.

И за этим занятием его застукала молодая хозяйка дома, наставив на него кольт. Америка! Там все ходят с кольтами. Правда, как раз у бедного грабителя оружия и не было.

Так вот, он умолял мисс отпустить его ради несчастных голодных детей. Ведь у них, кроме него, никого нет.

А у мисс было всё — и красота, и молодость, и деньги. Но не хватало одной малости — славы. И ей прямо грезилось, чтобы ее имя попало в заголовки газет. Поэтому мисс, наплевав на умирающих детей, одной рукой держала разоренного фермера на мушке кольта, а другой — тянулась к телефонному аппарату, чтобы вызвать полицию. И завтра из прессы вся страна узнает ее имя — молодая красивая девушка задержала опасного грабителя, проникшего в ее дом!