Плетеное королевство - [4]
Но тут матрас застонал – невидимый вес сместился – и Ализэ так испугалась, что перед глазами заплясали искры. Она отшатнулась, ударившись головой о стену, и отчего-то боль немного притупила панику.
Послышался резкий щелчок, и пламя, забившееся между его пальцами, осветило нежданного гостя.
Ализэ перестала дышать.
Она не смогла узнать его по силуэту, не сумев разглядеть как следует, – но ведь печально известным дьявола делает не внешность, а голос.
Ализэ знала это как никто другой.
Дьявол редко является в подобии плоти и никогда не говорит внятно или доходчиво. Он не так могущественен, как гласит его наследие, ибо ему запретили говорить так, как разговаривают другие: он навечно обречен изъясняться загадками, и позволено ему лишь подталкивать человека к гибели, но не повелевать им.
Заявлять о знакомстве с дьяволом в обществе не принято, как и говорить о его методах, ибо присутствие такого зла можно только ощутить.
Вот и Ализэ не хотелось быть исключением.
По правде говоря, это дьявол первым поздравил ее с рождением в колыбели, а его непрошеные шифры были так же неотступны для девушки, как сырость после дождя. Родители Ализэ отчаянно старались прогнать чудовище, но оно возвращалось снова и снова, расписывая гобелен ее жизни зловещими предчувствиями и суля беды, которых она, казалось, избежать не могла.
Даже сейчас Ализэ слышала голос дьявола, ощущала его подобно воздуху внутри своего тела, словно зловещее дыхание, пронизывающее до самых костей.
– Жил когда-то человек, – прошептал он.
– Нет, – едва не выкрикнула Ализэ в панике. – Только не очередная головоломка… пожалуйста…
– Жил когда-то человек, – повторил дьявол, – и змей на плечах он носил.
Ализэ зажала уши обеими руками и замотала головой; еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать.
– Пожалуйста, – повторяла она, – пожалуйста, нет…
Но он продолжил:
Ализэ крепко зажмурилась и подтянула колени к груди. Дьявол не замолкал, а спрятаться от него она не могла.
– А что они ели, не ведал никто, хотя и шумела молва…
– Пожалуйста, – снова взмолилась Ализэ. – Пожалуйста, я не хочу знать…
Ализэ порывисто втянула воздух, и дьявол исчез – испарился, его шепот пропал. Внезапно комната задрожала, тени на стене зашевелились и вытянулись, и в искаженном свете на девушку уставилось странное, размытое лицо. Ализэ прикусила губу – так сильно, что ощутила вкус крови.
Это был юноша, которого она никогда раньше не видела.
В том, что это человек, у Ализэ не было сомнений, но что-то в облике юноши отличало его от других. В тусклом свете он казался не вылепленным из глины, а высеченным из мрамора: лицо его имело жесткие черты, среди которых выделялся мягко очерченный рот. И чем дольше Ализэ смотрела на юношу, тем сильнее билось ее сердце. Неужели, это и есть человек со змеями? Но зачем ей знать о нем? Почему она должна верить хоть одному дьявольскому слову?
А впрочем, ответ на последний вопрос она уже знала.
Разум Ализэ все больше впадал в смятение, «отвернись, – кричал он ей, – это безумие», но…
Вверх по шее поползло тепло.
Ализэ не привыкла смотреть на чье-либо лицо так долго, но это было невероятно красивое лицо: благородные черты, все эти прямые линии и впадины, небольшая спокойная надменность. Склонив голову, юноша разглядывал ее, особенно пристально изучая глаза. Его интерес разжег внутри Ализэ позабытое пламя, взбудоражив уставший разум.
А затем из сгустка тьмы возникла его рука – он скользнул Ализэ пальцем по губам, глядя ей прямо в глаза, и исчез.
И она закричала.
Начало
Предание о дьяволе изрядно поизносилось за долгие годы его пересказывания, а имя – Иблис (его настоящее имя было Иблис!), звучащее словно стук сердца на кончике языка, – было затеряно в катакомбах истории. Его собственный народ лучше других понимал, что чудовище было создано не от света, но из пламени. То были джинны – древняя раса, некогда владевшая землей и возрадовавшаяся вознесению Иблиса на небеса. Они лучше прочих знали, откуда пришел этот юноша, ибо стали свидетелями того, как он был возвращен и как его тело разбилось о землю, а их мир был оставлен гнить из-за его высокомерия.
Когда тело Иблиса рухнуло с неба, острые клювы птиц раздвинулись, а их широкие крылья замерли в воздухе. Падая, он сверкал, плоть его блестела, плавясь, а с кожи скатывались тяжелые капли жидкого огня. Этот огонь, все еще испускающий клубы пара, достиг земли раньше, чем тело Иблиса, неся погибель лягушкам, деревьям и гордости целой цивилизации, что навечно будет обречена кричать его имя звездам.
Ведь когда Иблис пал, пал и его народ.
Не Бог, а обитатели разрастающейся вселенной вскоре отвернулись от джиннов; каждое небесное тело стало свидетелем зарождения дьявола – создания тьмы, доселе неизвестного, неназванного, – и никто не желал, чтобы его сочли сочувствующим врагу Всемогущего.
Первым от джиннов отвернулось солнце. Один блик – и все свершилось; их планета, Земля, погрузилась в вечную ночь, покрылась ледяным панцирем и сошла с орбиты. Следом исчезла луна, столкнув мир с привычной оси и исказив его океаны. Вскоре все оказалось затоплено, a затем сковано льдом; за три дня население мира сократилось вдвое. Тысячи лет истории, искусства, литературы, изобретений – все было уничтожено.
