Пленники подземного мира - [31]

– Это здесь, – сказал он.

Фрижель подошёл к нему.

– Ещё один колдовской фантом?

Стоящий справа от него Вальмар кивнул.

– Идите за мной гуськом, – проговорил алхимик. – Это иллюзия, скрывающая обсидиановый мост в один блок шириной. Есть риск поскользнуться на камнях из-за большой влажности фантома.

Ощупывая палкой пространство перед собой, Бануг сделал несколько шагов. Он походил на канатоходца, идущего над пропастью, с той только разницей, что под ним не было верёвки.

– Хм… – произнес Абель, отступая. – Вы все крипернулись или как? Да я ногой не ступлю на мост, в прочности которого не могу убедиться. И неужели только мне одному все это кажется подозрительным? Я хочу сказать, что настоящий архитектор никогда не будет скрывать дело рук своих. Он будет гордиться своим творением.

Фрижель легонько стукнул его по спине.

– Не волнуйся ты так, – пробормотал он. – В прошлый раз ты упал, потому что был сам не свой. Зато теперь ты легко пройдёшь по этому мосту. Тебе это будет даже проще, чем нам или Банугу. И ручаюсь головой, что, как только ты почувствуешь под ногой первый блок, ты инстинктивно поймёшь, как был построен этот мост.

Абель кивнул. Он был благодарен Фрижелю за то, что тот понял его с полуслова и так ненавязчиво дал ему это почувствовать. Но ему всё равно было грустно. А Фрижель тем временем вспомнил об их спорах на улицах Пуабы. Судя по всему, Абелю непросто далось освобождение от принципов отцовского воспитания. Ему с раннего детства вдалбливали в голову, что настоящая сила мужчины заключается в том, чтобы никогда не показывать своей слабости. Он был рабом этой идеи. И чем сильнее Абель чувствовал свою уязвимость, тем больше считал себя слабым и утрачивал веру в себя. И даже если он старался сдерживать свой страх, тот разъедал его изнутри. Фрижель понимал, что не в силах этому противостоять. Как объяснить другу, что он имеет право не быть совершенством? И что его долг перед самим собой как раз и заключается в том, чтобы признать своё отличие, и что только так можно обрести веру в себя. Юноша понимал, насколько это трудно, потому что Абель сразу же впадал в панику при мысли, что ему придётся отречься от ценностей, привитых с детства. Таранкоец отказывался признавать, что эта впечатлительность, которую отец старался побороть в нём, как раз и составляла его очарование, его отличие от остальных и индивидуальность. И что друзьям совершенно не нужна была его сила, которую он любой ценой пытался продемонстрировать, и что они любили в нём самобытность, чувство юмора и доброту. И что в глубине души он был в этом суровом мире гораздо смелее многих, потому что насилие – это всего лишь панцирь, и что истинная сила как раз и заключается в нежелании и в неумении скрывать свою уязвимость. Абель-солдат – это уже не Абель, а грубоватый и недалёкий человек, который никогда бы не стал другом Фрижеля.

Стараясь сохранить равновесие, они шли вперёд над пропастью. Фрижеля раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, его охватывал страх при мысли, что он может свалиться, а с другой стороны, ощущение полёта возбуждало. Но один вопрос не давал ему покоя. Судя по всему, невидимый мост вёл их прямо к каскаду лавы, и Фрижель успокаивал себя тем, что говорил себе, что и лава, скорее всего, является частью иллюзии.

И он был прав.

Бануг прошёл сквозь неё, как сквозь дымовую завесу.

Но вдруг Флуффи, который, виляя хвостом, шёл за алхимиком и уже добрался до конца моста, пришла в голову нелепая идея. Он почти скрылся за фантомом, потом прошёл вдоль невидимого края ворот, которые, скорее всего, должны были здесь находиться, до того места, где действительно текла лава. Флуффи понюхал её.

И его шерсть в то же мгновение охватило пламя.

Фрижель, находившийся в этот момент приблизительно на середине моста, ничем не мог ему помочь. К тому же у него больше не было ни одной эссенции, чтобы окатить его водой.

Но пёс в этом и не нуждался.

Флуффи повернулся к ним с болтающимся из пасти языком. Казалось, он даже не заметил, что полыхал огнём. Впрочем, пламя не тронуло шерсть: она оставалась такой же белой, какой была до воспламенения.

– Ну и ну! – удивился Вальмар. – С каких это пор Флуффи стал огнестойким?

Все обернулись и посмотрели на Фрижеля. Он ответил недоумённым взглядом.

– Вы думаете, что… – начал он, – вы думаете, что причина в печенье в форме объятой пламенем косточки, которую он нашёл в ящике?

Алиса не отрывала от пса возмущённого взгляда.

– Нет, это невозможно…

– У тебя есть другое объяснение? – спросил Фрижель.

Погрузившись на мгновение в размышления, она повернулась к Вальмару.

– А ты раньше видел подобные галеты?

– Никогда, – ответил он. – Но вполне допускаю, что некоторые артефакты, обладающие наиболее мощным воздействием, могут иметь форму обычных предметов. Такое уже не раз бывало.

– Из криперов крипер! – воскликнула она. – Это что, шутка?

Девушка была в ярости.

– Ты хочешь сказать, что я нашла ящик в крепости Нетера и отдала мифическую наковальню Абелю, а косточку огнестойкости – Флуффи и что я рисковала жизнью ради того, чтобы разжиться горстью пороха?