Пленник Зенды. Месть Руперта - [109]

– Я не уличный забияка и не силен в потасовках. Почему бы нам не сразиться, как джентльменам? В том футляре есть пара клинков.

Мистер Рассендилл, в свою очередь, не забывал об опасности, все еще нависающей над королевой. Убийство Руперта не спасло бы ее, если бы он сам был застрелен или тяжело ранен. Мертвый или беспомощный, он не смог бы уничтожить письмо, а пока револьвер Руперта был направлен ему в сердце, Рудольф не мог ни разорвать его, ни бросить в огонь камина, находившегося на другом конце комнаты. В то же время мистер Рассендилл не боялся дуэли на саблях, так как практиковался и увеличил свой фехтовальный опыт со времени первого пребывания в Штрельзау.

– Как вам угодно, – ответил он. – Если мы уладим дело здесь и сейчас, способ мне безразличен.

– Тогда положите ваш револьвер на стол, а я положу свой рядом с ним.

– Прошу прощения, – улыбнулся Рудольф, – но вам придется положить свой револьвер первому.

– Выходит, я должен довериться вам, когда вы не доверяете мне!

– Вот именно. Вы знаете, что можете мне доверять и что я не могу доверять вам.

Лицо Руперта Гентцау внезапно исказила гримаса ярости. Бывали мгновения, когда он ясно читал в чужих глазах или понимал по ответам других то, как на самом деле относятся к нему достойные люди. Я уверен, что он свирепо ненавидел мистера Рассендилла не за то, что тот мешал его планам, а потому, что Рудольф являл собой совершенно чуждую ему сторону человеческой сущности. Брови Руперта сдвинулись, а губы плотно сжались.

– Хотя вы не выстрелите, но уничтожите письмо, – усмехнулся граф. – Я знаю ваши благородные намерения.

– Снова прошу прощения, но вы отлично знаете, что я не прикоснулся бы к письму, даже если бы за дверью был весь Штрельзау.

Пробормотав ругательство, Руперт бросил револьвер на стол. Рудольф положил свой туда же. Потом он взял оба револьвера и, подойдя к каминной полке, поместил их на нее, а между ними положил письмо королевы. В очаге полыхал огонь, и одного движения его руки было достаточно, чтобы бросить туда письмо. Но Рудольф с улыбкой повернулся к Руперту.

– Теперь мы возобновим поединок, который прервал Фриц фон Тарленхайм в лесу Зенды?

Они сознательно говорили негромко, хотя в одном голосе звучала решимость, а в другом гнев. Девушка за дверью могла слышать только отдельные слова, но внезапно сквозь щель в двери блеснула сталь. Вскрикнув, она продолжала смотреть и слушать. Руперт Гентцау достал пару сабель и положил их на стол. С легким поклоном Рудольф взял одну из них, и оба стали в позицию. Внезапно Руперт опустил клинок. Он перестал хмуриться и заговорил обычным небрежным тоном:

– Возможно, мы позволяем нашим чувствам увлечь нас слишком далеко. Вы намерены стать королем Руритании? Если так, я готов быть самым верным из ваших подданных.

– Вы оказываете мне честь, граф.

– Конечно, при условии, что я буду одним из самых богатых и высокопоставленных. Король мертв – он жил и умер как глупец. Место свободно. Мертвец не имеет на него никаких прав. Забирайте его трон и его жену! Тогда вы сможете расплатиться со мной. Или вы все еще чересчур добродетельны? Господи, как же мало некоторые люди знают о мире, в котором живут! Если бы мне представился такой шанс, как вам!

– Вы бы последним доверились Руперту Гентцау, граф.

– Даже заплатив ему?

– Такой человек возьмет плату и предаст сообщника.

Руперт покраснел. Когда он снова заговорил, его голос звучал холодно и сурово:

– Клянусь Богом, Рудольф Рассендилл, я убью вас здесь и сейчас!

– О большем я вас и не прошу. Попытайтесь.

– А потом я объявлю всему Штрельзау, что собой представляет эта женщина!

При виде лица его врага змеиная улыбка скользнула по губам Руперта.

– Берегитесь, граф, – предупредил мистер Рассендилл.

– Она не лучше, чем… Ладно, приятель, я готов. – Ибо клинок Рудольфа коснулся его плеча.

Зазвенела сталь. Девушка увидела быстро атакующие и отступающие фигуры. Ее мозг почти парализовало от лязга клинков.

Пребывая в неведении относительно ума и сердца Руперта Гентцау, Роза не могла поверить, что он пытается убить короля. Но услышанные ею слова явно походили на слова какого-то спора или ссоры, и она в той же степени не могла поверить, чтобы мужчины могли фехтовать просто так, для развлечения. Теперь они не спорили, девушка слышала тяжелое дыхание и топот ног по голым доскам пола. Потом раздался торжествующий крик Руперта:

– Еще чуть-чуть!

– Чуть-чуть не считается, – спокойно ответил голос короля.

Казалось, они сделали паузу, чтобы перевести дух.

И опять скрестилась сталь, и чья-то фигура мелькнула в поле зрения Розы. Она узнала рыжие волосы короля. Отступая шаг за шагом, он постепенно приближался к двери. Теперь его отделяло от девушки не более фута – только деревянная панель не давала ей коснуться его. Вновь послышался торжествующий голос графа:

– Вам конец! Молитесь, король Рудольф!

– Молитесь сами!

Значит, они сражались всерьез. Ее король мог лишиться жизни!

С криком ужаса Роза повернулась и сломя голову побежала вниз. Ум не мог подсказать ей, что делать, но сердце кричало, что нужно спасать короля. Добравшись до первого этажа, она помчалась в кухню. Горшок все еще стоял на плите, а старуха, сидя на стуле, держала ложку и не переставала помешивать свое жаркое.