Пленник моих желаний - [54]

Капитан оказался на месте, но она, держась подальше, обошла его стул, чтобы убедиться в крепости веревок, и только потом отпустила Биксли. Дрю молчал, провожая ее будоражившим взглядом черных глаз. Он, разумеется, все еще кипел гневом, и она не сомневалась, что, будь у него возможность, не задумываясь, сдал бы их властям. Но для этого нужно сначала поймать ее, а как это ему удастся? Он не знал, на каком острове она живет, а возвращаться в Англию ей теперь незачем. Из-за него. Из-за его подлого поступка. Конечно, всегда существовала возможность, что он, взбешенный потерей корабля, сам начнет охотиться за Габриелой, хотя она заверила, что обязательно вернет его собственность. Кроме того, он, возможно, опасается, что она прикажет его убить. Поэтому и бросает на нее злые взгляды.

Теперь она вспомнила, что упоминала о том, что Дрю могут бросить за борт… Как раз до того, как он спросил, не хочет ли она лечь с ним.

Девушка снова покраснела. Хорошо, что она стоит у него за спиной и он не видит ее лица.

— Ты действительно думала, что я попытаюсь сбежать, когда уже после первой попытки моя кожа стерта до крови?

Габриела нахмурилась и подняла рукава его куртки, чтобы проверить. Запястья сильно покраснели, но было и несколько потертостей, из которых сочилась кровь. Почему она ничего не заметила, когда связывала его во второй раз?

И почему первым порывом было найти бальзам или мазь для ссадин?

Габриела поджала губы, злясь на себя за стремление облегчить его страдания, обошла стул и встала перед Дрю. Она уже оставила свою каюту Марджери. Подругу мучила морская болезнь, как обычно, в первые два дня после отплытия из порта. Поэтому Габриела поспешно предложила ей свою каюту… слишком поспешно. Это дало ей предлог быть поближе к Дрю. Остается только сказать, что отныне они будут делить каюту, и Габриела с удовольствием представляла его раздосадованную физиономию.

Но Дрю заговорил первым:

—Моя сестра и Джеймс приветили тебя, и вот как ты с ними поступила?

— Но мне в голову не приходило захватить их корабль. Я захватила твой, — резонно указала она.

— Не думаешь, что они примут это близко к сердцу? Неприятно объяснять тебе это, милая, но Джеймс — человек, который будет до могилы помнить зло. Мэлори не из тех людей, которым можно перейти дорогу и остаться безнаказанной, но именно этот Мэлори — самый бешеный и мстительный из всех.

— Извини, но я была свидетельницей того, насколько он не переваривает братьев своей жены. Может, еще что придумаешь?

— Дело вовсе не во мне. Просто сестра любит меня и очень расстроится, узнав обо всем. А он всячески оберегает ее. И готов растерзать всякого, кто ранит ее чувства.

— Твоя сестра ничего не узнает, пока мы тебя не отпустим, — беспечно бросила она, хотя в душе родилось неприятное ощущение того, что он может оказаться прав насчет Джеймса Мэлори. Прожив в его доме несколько недель, Габриела так и не смогла избавиться от страха, который он неизменно в ней будил.

— Никогда не знаешь, что его оскорбит. Я бы уж точно ни за какие коврижки не хотел бы, чтобы он пустился в погоню за мной.

— А ты? Не собираешься в погоню за мной? Разве не ты пообещал засадить нас всех за решетку?

— Разумеется, но если выбирать из двух зол наименьшее, я предпочел бы Джеймса, — проворчал он с таким видом, что Габриела рассмеялась. Очевидно, он раздражен тем, что она не испугалась мрачных предсказаний и не велела немедленно его освободить. И неплохо бы нанести еще один удар…

— Кстати, — небрежно объявила она, — у меня для тебя неприятная новость.

— Почему я не удивлен? — саркастически хмыкнул он. Но Габриела, проигнорировав его, продолжала:

— Каюта, в которую я собиралась переселить тебя, уже занята.

— И что?

— Тебя можно бы и развязать, но поскольку придется оставаться здесь…

— Ты не можешь бесконечно держать меня связанным, — негодующе перебил он. — Или собираешься кормить меня с ложечки?

Габриела покачала головой:

— Нет, на это не рассчитывай. Я решила приковать тебя цепями прямо здесь… то есть если мы сумеем найти цепи и кандалы. И учти, пока мы разговариваем, за тобой присматривают.

— Прикуешь цепями к своей койке? И еще называешь это неприятной новостью?

Она понимала, что он хочет ее задеть… но тон казался таким интригующим и… соблазняющим. Если он пытался ее сконфузить, это ему удалось. С самого начала он без труда заставлял ее краснеть так, что щеки пылали от рискованных и непристойных шуточек. Скандальными они, конечно, слыли только в приличном обществе, а он считал ее пираткой. Возможно, он рассудил, что она привыкла к подобным разговорам, и хорошо, если это так. Значит, она играет свою роль достаточно достоверно.

Время близилось к полудню. Прежде чем вернуться в каюту, она потребовала принести еду, но надеялась, что сначала прибудут цепи, чтобы капитан смог самостоятельно держать ложку в руках. Но ей нужно начинать вести себя, как жестокой пиратке, так что неплохо бы поесть перед носом у Дрю и оставить его голодным.

А если он своими шуточками о кровати старается смутить ее, нужно постоянно быть настороже и игнорировать подобные замечания, вызывающие в воображении манящие картины, о которых ей вовсе не следовало бы думать.