Пленница в башне - [8]

— Вот как? Вы уже ищете, куда бы приложить свои силы? — Он в усмешке приподнял бровь. — Что же привлекает вас больше, мисс Кэррол, скажите: сбор хлопка, упаковка цитрусовых или сортировка пряностей? Кроме того, у нас есть еще парфюмерные фабрики. Ах да, я и забыл, что лучше всего вы разбираетесь в производстве кофе! Может быть, вы предпочитаете проявить себя в этой сфере?

Перехватив его насмешливый взгляд, девушка невольно покраснела и прикусила нижнюю губу. О Боже, каким неблагодарным созданием она должна ему казаться! Прошлой ночью он, может быть, рисковал собственной жизнью ради ее спасения, а она отвергает все, что он для нее делает, и в то же время рассчитывает обрести убежище в его доме.

— Независимость восхищает меня, мисс Кэррол. Но не находите ли вы, что в вашем случае она выходит за рамки здравого смысла? — Она вздрогнула от его резкости, как от удара. — Не может быть, чтобы все англичанки так же демонстративно, как вы, отталкивали протянутую руку помощи. Неужели среди них не найдется хотя бы одна, способная оценить мужественность мужчины?

— Я не знаю, что означает это слово, — призналась Ванесса и невольно отодвинулась подальше в угол, так как дон внезапно наклонился к ней. Широкие плечи загородили все окно, а сверкающие глаза и зубы придавали ему такой зловещий вид, что ей показалось, он готов укусить ее.

— Оно означает мужественность, — сухо ответил он. — Прошлой ночью моя доблесть была жестоко оскорблена вами. Остается сожалеть о том, что мое имя не Смидерз, Браун или Конрой. От джентльмена с таким именем вы бы без колебаний приняли помощь и участие как нечто само собой разумеющееся. Но мне вы считаете необходимым продемонстрировать коктейль из характера, глупых условностей и пламенного британского сердца. И все только из-за того, что на некоторое время вынуждены оказаться на попечении иностранца. Неделю назад я объяснял ваше нежелание ехать в Луенду любовью к дяде. Не возражайте, пожалуйста, я вовсе не подвергаю сомнению ваши чувства к нему! Но теперь мне стало понятно, как глубоко в вас сидит неприязнь ко мне. — Домерик цинично прищелкнул пальцами. — Это не имеет значения, теперь я занял место вашего дяди и, нравится вам это или нет, но вы не избавитесь от меня до тех пор, пока власти не уладят все ваши дела, касающиеся разорения плантации.

— Я могу связаться с британским консулом, — будто со стороны услышала она собственный испуганный голос.

— Конечно, можете, — учтиво согласился он. — Без всякого сомнения, проезд до Англии вам оплатят. Но по приезде вам придется сразу же начать поиски работы, к которой вы, по вашим собственным словам, неприспособлены. Милая моя девочка, будьте реалисткой и здравомыслящим человеком! Я сказал вам, что мой дом — ваш дом, и, если вы собираетесь отвергнуть мое предложение, я не прощу вам такого оскорбления.

Ванесса осторожно покосилась на него и по выражению его властного лица поняла, что он говорит чрезвычайно серьезно. Рафаэль отодвинулся от нее и отвернулся к окну, а Ванесса предалась бурным сожалениям, что на его месте не оказался Джек Конрой и что не он увез ее из Ордаза. Случись это, она с легким сердцем просто ограничилась бы словами благодарности вроде: «Спасибо за то, что выручили, Джек. Вы просто молодчина».

Но дону Рафаэлю, конечно, она сказать такое не могла.

Стена пламенеющих деревьев расступилась, автомобиль вкатился на мощеный двор Золотого замка и остановился у подножия полукруглой каменной лестницы. Шофер открыл перед Ванессой дверцу, и она, сопровождаемая хозяином дома, вышла из машины.

Они поднялись по ступеням, и Домерик остановился вместе с ней, чтобы полюбоваться открывшейся панорамой.

— Первый дон Рафаэль, живший в Луенде, любил, чтобы на него смотрели снизу вверх, — насмешливо заметил ее спутник.

Она снова взглянула на его лицо, отметив, что в нем есть нечто царственное.

— Вам нравится остров, мисс Кэррол?

— Здесь очень красиво, сеньор.

— La isla esta bellanote 1 — так следовало бы сказать по-испански, сеньорита. Наверное, мне следует обучить вас нашему языку, чтобы вам легче было освоиться и почувствовать себя среди нас как дома. Дома, — он посмаковал это слово, — британское изобретение для иностранцев. О, вы, англичане, так умны и проницательны, такие превосходные противники на войне, но я не могу понять, горит ли жар в вашем сердце.

Ванесса уловила насмешливый блеск его глаз, и в ней взыграли патриотические чувства:

— Да, сеньор, но в свойственной нам сдержанной манере.

— То есть вы хотите сказать, что солнце должно пробиться сквозь льды? Боюсь, лед прячется где-то глубоко в расщелинах.

Она не успела ответить, потому что громадная арочная дверь за их спиной отворилась, и лакей в ливрее отступил в сторону. Дон Рафаэль слегка сжал пальцами ее локоть, и они вошли в огромный вестибюль. Перед ними простирался безбрежный мозаичный пол. В центре вестибюля поднималась широкая лестница, украшенная филигранной металлической решеткой и драгоценными изразцами, которыми были облицованы ступени.

— Пойдемте в зал, — произнес дон Рафаэль, и они поднялись по ступеням в галерею, где другой лакей распахнул перед ними высокие двери. Смущенная Ванесса вошла в комнату с широкими окнами, высоким позолоченным потолком и шелковыми гобеленами. Темное красное дерево, украшенное искусной резьбой, сочеталось с парчовой тканью диванов и посеребренными ножками стульев.