Пленница - [18]

— А по пустыне не скучаешь?

— Что вы, господин! Я ужо здесь родился, у гор.

С помощью весла рыбак не столько греб, сколько направлял баркас, удерживая его на самой стремнине.

— Как тебя зовут, сын Хамна?

— Махнум.

— А почему ты не переселился в город пауков, Махнум? Ведь князь туда всех желающих звал.

— Мне отец с колыбели внушил пауков сторонится, — усмехнулся рыбак. Лучше я в лесу тройные налоги платить буду, чем среди смертоносцев деньги лопатой грести.

— Не везет тебе, сын Хамна. Махнум не пошел к смертоносцам, так смертоносцы пришли к Махнуму. Что теперь делать станешь?

Рыбак несколько минут размышлял, потом честно признался: — Не знаю, господин. Пограбили бы — точно ушел. А так — хозяйство бросать жалко. Баркас, дом, скотину. Поживем, увидим.

— Поживем, — согласился правитель и с удивлением заметил, что русло реки впереди раздваивается, словно дорога между двумя селениями. Баркас повернул налево. А правая река куда ведет?

— То протока. Она скоро сужается, забилась совсем последние годы. А вообще, тут весь лес в ручьях, реках да протоках. Причалишь где, и никогда не угадаешь, то ли на берег вышел, то ли на остров. Но лучше не выходить. Зверья всякого много. Какое хищное, какое просто дурное. Жужелицы есть, многоножки. Мужики говорят, даже сколопендру видели. Хорошо, с лодки. А то бы, сами понимаете, рассказывать было некому.

— А про черных скорпионов твой отец не вспоминал? — поинтересовался Найл.

— А как же, вспоминал, — обрадовался рыбак. Как столкнется в лесу с какой-нибудь тварью, обязательно вспомнит. «Хорошо хоть, — говорит, — черных скорпионов тут не водится»!

Правитель рассмеялся, пересел со скамьи на дно баркаса и откинулся на борт. Он попытался вспомнить, сколько раз ему приходилось встречаться с ядовитым и длиннохвостым повелителем пустыни. Получалось, что раз пять. Последние три не в счет — тогда у него уже был меч, а рядом находились или жуки-бомбардиры, или братья по плоти. Но вот в первый — он имел только короткое кривоватое охотничье копье с наконечником из шакальей кости. И было ему тогда всего двенадцать лет… Впрочем второй раз он оказался один на один со скорпионом и вовсе с голыми руками. Единственного своего оружия — двух кремневых булыжников — он лишился в схватке со сколопендрой. Разумеется, ему не удалось убить этих хищников. В одиночку человек не способен справиться со сколопендрой, и ни при каких обстоятельствах — со скорпионом. Но он остался жив! А значит — победил.

За бортом баркаса тихонько журчала вода, покачивая пузатую, как бочонок, лодку с боку на бок. Где-то в безопасном удалении стрекотал кузнечик, пригревало высоко поднявшееся солнце, и правитель сам не заметил, как глубоко и спокойно заснул.

* * *

— Мы причаливаем, Посланник, — тронула Калла правителя за плечо.

— Уже? — Найл тряхнул головой, разгоняя дремоту, с удивлением увидел в небе над собой подкрашенные розовым цветом предзакатные облака. Сколько же мы плыли?

— Почти весь день, Посланник, — Калла пожала плечами. Идти по дну ненамного медленнее, но зато не тошнит.

— Если спишь, то и в лодке не тошнит, — усмехнулся правитель. Пора, — облизнув пересохшие губы, сказал Махнум.

Нос баркаса обо что-то ударился. Найл выпрямился во весь рост и увидел впереди, насколько хватает глаз, каменные россыпи.

— Скорее! — взмолился рыбак после очередного удара о береговые скалы. Девушки, зачем-то подняв копья над головой, стали выпрыгивать на мокрые камни.

Только ступив на твердую землю и оглядевшись, Посланник понял, почему князь Граничный вел свою армию по пустыне, отказавшись от идеи построить в Приозерье флот и организовать у порогов волок. Беспорядочное нагромождение гигантских, в рост человека, валунов, между которыми стремилась, пенясь и вздымая мириады мелких капелек, вода, даже рекой можно было назвать с большой натяжкой. Пробиваться сквозь облака водяной пыли даже без груза оказалось непростой задачей: прыгая с валуна на валун, люди рисковали поскользнуться на мокром, покрытом скользким зеленым мхом камне; а пытаясь идти внизу, между скалами, по колено в воде, запросто могли вывихнуть ноги, то и дело застревавшие в узких щелях, промытых потоком.

— Может, посуху обойти? — предложила какая-то из воительниц.

— А где тут «сухо»? — тотчас поинтересовалась другая. Эти пороги, может, на половину дневного перехода в ширину.

Пару раз грохнувшись после очередного прыжка о прочный гранит и свалившись между валунов — если бы не доспехи, ребра бы переломал — правитель склонился в пользу движения «низом», и стал пробираться через скальный лабиринт топая по воде. Он тщательно прощупывал ногой дно, прежде чем ступить, однако пару раз все-таки провалился в глубокие промоины. Глубина этих холодные ловушек оказывалась примерно по пояс, однако от неожиданности каждый раз казалось, что тонешь с головой. Плавать за свою жизнь Посланник так и не научился, а потому эти сюрпризы приозерных порогов становились неприятными вдвойне.

— Представляете, девочки, если нам тут еще и ночевать придется? — Калла оглянулась на опускающееся за горизонт солнце.

— Нужно нам было в баркасе до утра оставаться, — вздохнула девушка слева от правителя.