Пленница любви - [18]

Увидев Сорильду, граф замер в удивлении. Они долго смотрели друг на друга, пока Сорильда не сказала чуть слышным голосом:

— Вам не следовало… входить сюда! Уходите через… западную башню!

— Я пытался, — так же тихо ответил граф, — но кто-то поднимался по лестнице.

Сорильда мгновенно припомнила форейтора, поскакавшего к западной башне.» Должно быть, он обнаружил лошадь графа, — подумала она, — а затем по распоряжению дяди начал подниматься по лестнице к его спальне «.

— Простите за вторжение, — произнес граф по-прежнему тихо, — но под вашей дверью я увидел свет, а искать другое помещение у меня не было времени.

Сорильда вспомнила: когда она шла по коридору и стучала в дверь тетушкиной спальни, свечи в коридоре были погашены, и путь ей освещали только свечи из собственной спальни.

» Что ж, — решила она, — если графу повезет, дядя его не найдет и он сможет избежать огласки «.

В этот самый миг стало слышно, как герцог прошел мимо ее спальни, а еще через мгновение послышался звук открываемой чуть дальше двери. Затем совершенно отчетливо прозвучал голос тетушки:

— Эдмунд! Какой сюрприз! Почему ты вернулся?

— Где он? — загремел герцог. Не оставалось никаких сомнений — он был вне себя от ярости.

— Где — кто?

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! — бушевал герцог. — Когда я отыщу его, то выброшу из дома вас обоих, если только прежде не убью тебя! Герцогиня пронзительно взвизгнула от страха, потом воскликнула:

— О чем ты? Что ты такое говоришь? Я не понимаю тебя! Ответа не последовало, но послышался шум; похоже было на то, что он открывает шкафы и, ничего не обнаружив, с силой захлопывает дверцы. Затем послышались удаляющиеся шаги. Сорильда поняла, что дядя направляется в будуар и затем — в собственную спальню.

Она взглянула на графа широко раскрытыми глазами и заметила, что, пока она прислушивалась к происходящему, граф надел сюртук, повязал галстук и теперь, в полном одеянии, выглядел очень элегантно.

У Сорильды мелькнула мысль, что он очень красив и у Айрис есть основания предпочесть его своему стареющему мужу. Тут же она мгновенно сказала себе, что ненавидит их обоих, а их поведение шокирует ее и вызывает отвращение.

Отвернувшись от графа, она опять прислушалась к доносившимся издали голосам.

— Грум, которого вы слышали на лестнице, наверное, видел вашу лошадь, — шепотом сказала она.

— Знаю, — отозвался граф. Сорильда сочла его тон неуместно грубым — ведь если бы не ее вмешательство, герцог застал бы его в спальне жены.

— Как мне отсюда выбраться? — спросил граф, и опять она подумала, что разговаривает он невежливо.

— Взгляните в окно и выясните, уехала ли карета. Если уехала и если вам удастся проскользнуть мимо сторожей, то вы сможете выйти через парадную дверь, — сказала она.

— По-моему, это маловероятно.

С этими словами граф подошел к окну и отодвинул штору, чтобы выглянуть во двор.

В это самое время дверь спальни отворилась, и на пороге появился герцог.

Он мгновенно оглядел комнату, подмечая каждую деталь: Сорильда сидит в постели с распущенными рыжеватыми волосами, спадающими на ночную рубашку; граф, обернувшись на звук открываемой двери, рукой придерживает штору.

— Так вот вы где!

Голос герцога словно бы продолжал звучать в комнате — графу нечего было ответить, Сорильда затаила дыхание.

Но вот от дверей внезапно послышалось восклицание, и в комнате появилась герцогиня. На ней, как заметила Сорильда, был очаровательный халат из синего бархата, отороченный роскошным кружевом.

Широко раскрыв глаза, она пристально — как герцог перед этим — взглянула на Сорильду и графа, а затем всплеснула руками и воскликнула:

— Сорильда! Как ты могла! Испорченная девчонка! Откуда мне было знать, что ты поведешь себя так возмутительно?!

Сначала девушка ничего не поняла. Затем она с изумлением сообразила, что все смотрят на нее.

Не успела она открыть рот, как герцогиня обратилась к мужу:

— Эдмунд, я потрясена! Я просто в ужасе от случившегося! И как раз тогда, когда ты уехал! Я не верю собственным глазам!

Лицо герцога выражало гнев и подозрительность. Сузившимися глазами он посмотрел сначала на жену, а затем на графа.

Медленно, точно подбирая слова, он произнес:

— Милорд, мне не верится, что вас пригласила сюда моя племянница. Если память мне не изменяет, вы с ней даже не встречались.

— Значит, ты ошибаешься, Эдмунд! — быстро вмешалась герцогиня. — Теперь я припоминаю, что кто-то в доме — кажется, Харриет — говорила мне, что Сорильда посылала записку в Уинсфорд-парк и получила ответ.

Герцог открыл рот, но прежде чем он успел заговорить, герцогиня продолжала:

— Должно быть, так они и условились о встрече. Взглянув на графа, она добавила:

— Милорд, полагаю, вы с полной искренностью можете заверить моего мужа, что последние сорок восемь часов не получали письма за моей подписью.

Губы графа искривила едва заметная усмешка, и он заговорил — впервые с того момента, как герцог и герцогиня вошли в комнату:

— Это правда.

В первый момент Сорильда подумала, что он лжет. Но вслед за тем ей пришло в голову, что, быть может, тетушка действительно послала ему письмо без подписи. В таком случае доказать ее собственную невиновность будет еще труднее, чем сейчас.