Пленница - [132]

Однако в наших отношениях с ним чувствовалось некоторое напряжение. Ведь для нас это были ещё и месяцы ожидания. Мы оба знали, что обязательно должно произойти нечто такое, чего мы с ним уже давно ждём.

Дик Дювейн находился в Австралии и продолжал розыски Саймона вместе с официальными властями. Но теперь у них была другая задача. Власти стремились разыскать Саймона Пэрриваля и вернуть его в Англию для того, чтобы ввести его в права владения имуществом. Они поместили соответствующие объявления во всех газетах Австралии. Были прочёсаны все уголки, включая самые отдаленные. Были проверены все возможные версии относительно местонахождения Саймона.

Я уже начала сомневаться, вернётся ли он когда-нибудь домой. Ведь в своё время он вполне мог и не добраться до Австралии. С ним могло что-нибудь случиться в дороге. Няня Крокет была уверена, что он обязательно вернётся. Каждую ночь она молилась о том, чтобы это случилось… и поскорее.

А потом, когда минуло уже шесть месяцев с того дня, как я чуть было не рассталась с жизнью в лесу, пришли новости. Дик Дювейн написал домой письмо. Он нашёл Саймона, который жил на своём участке недалеко от Мельбурна. Саймон возвращается домой.

В конверте было письмо и для меня.

«Дорогая Розетта!

Дик рассказал мне обо всём, что вы сделали. Я никогда не забуду этого. Лукас тоже помог, говорит Дик. Вы оба так много сделали для меня. Я часто думал о тебе, а сейчас я возвращаюсь домой. Скоро я буду с тобой.

Саймон».

Тристан и Мирабель отправились на вокзал встречать его поезд. Мирабель предложила мне составить им компанию, но я отказалась, потому что не хотела, чтобы наша с ним первая встреча состоялась у всех на виду. Я полагала, что на станции соберётся много людей, чтобы приветствовать его приезд, так как многим было известно, что Саймон возвращается домой.

Я отправилась к себе в комнату и стала ждать. Мне казалось, что он вскоре прибудет сюда и так же, как и я, захочет, чтобы наша встреча произошла наедине.

И вот он стоит на пороге. Он изменился. Мне показалось, что он стал выше ростом. У него был бронзовый загар, приобретенный под чужим солнцем. Его голубые глаза, казалось, стали светлее.

Он протянул руки.

— Розетта, — прошептал он. Взгляд его блуждал по моему лицу. — Спасибо тебе за то, что ты сделала для меня.

— Я должна была это сделать, Саймон.

— Я думал о тебе всё время.

Затем наступило молчание. Было впечатление, что между нами возникло какое-то отчуждение. Ведь столько всего произошло с ним… и со мной… Думаю, мы оба изменились.

— У тебя всё хорошо? — спросила я.

Это прозвучало банально. Ведь вот он, стоит передо мной, излучая силу и здоровье. Мы с ним испытали такие жуткие приключения, а я спрашиваю, как у него дела.

— Да, — ответил он. — А у тебя?..

Вновь воцарилось молчание.

Затем он произнёс:

— Так много всего случилось. Я обязательно должен рассказать тебе обо всём.

— Теперь, когда ты дома, у тебя всё пойдет по-другому.

— Только сначала кажется, что это не так.

— Но это так, Саймон. Теперь ты свободен.

«И я тоже свободна», — мелькнула у меня мысль. Когда-то я была узницей в стенах сераля, а когда мне удалось сбежать оттуда, я мысленно сама построила новую стену вокруг себя… этакий сераль моего собственного изготовления. Моим тюремщиком всё это время был не великий паша, а моя собственная навязчивая идея. Я не в состоянии была заметить, что же в действительности происходит вокруг меня, потому что могла видеть только одно — мечту, которую я создала, придав ей нужную форму для удовлетворения своей фантазии… и оставалась слепой к правде.

— И это ты сделала для меня, Розетта.

— Мне помогала няня Крокет… и Лукас… и Фелисити. Они очень много сделали… в частности Лукас.

— И всё-таки это была ты. Я никогда этого не забуду.

— Как чудесно знать, что всё уже позади, что всё получилось. И теперь ты здесь… свободный.

«Как было чудесно», — поправила я себя мысленно. Для меня это был переход от мечты к реальности. Как долго я ждала этой встречи… сколько мечтала о ней… жила для этого… и вот она, мечта, сбылась… но почему у неё привкус печали? Да, сейчас я была слишком возбуждена, слишком большим было эмоциональное напряжение — всё это так, разумеется. Но только внешне.

— Мы поговорим… позже, Розетта. Нам надо многое сказать друг другу.

— Да, — согласилась я, — мы обязательно поговорим об этом позже. А сейчас… столько всего. И люди ожидают встречи с тобой. Они захотят поговорить с тобой.

Саймон всё понял.

Это было действительно так: встречи с ним ждало множество людей. О его оправдании было много публикаций в газетах. Он был героем дня. И хотя с того момента, как стало известно о его невиновности, прошло уже порядочно времени, его возвращение в Англию оживило интерес к этому делу. Многие желали поговорить с ним, поздравить его, посетовать с ним на трудности, которые Саймону пришлось пережить. Я была только рада тому, что он так занят. Он стал другим, разумеется. Теперь он — сэр Саймон Пэрриваль, а не скромный палубный матрос, не отверженный, не беглец.

В первый вечер я была приглашена на семейный обед.

— Мы подумали, что тебе хотелось бы, чтобы обед прошёл в тихой обстановке, — сказал Тристан Саймону. — Только члены семьи. Позднее, осмелюсь предположить, ты получишь бесчисленное множество самых разных приглашений, и от некоторых будет трудно отказаться. Мы также будем должны приглашать людей сюда…