Пленница гарема - [73]
Затем вошли высокопоставленные лица — улемы, везиры и другие важные чиновники — каждый из них почтительно кланялся султану, касаясь земли правой рукой, затем поднимал голову и касался рукой сердца и лба. После этого он получал кусочек вышитой льняной ткани, которая коснулась накидки, и, после того как приложил ее к своей голове, отступал назад и присоединялся к остальным.
Мы стояли много часов, пока люди вериницей проходили мимо накидки, и, хотя я старался сосредоточиться на чем-то, пение из глубины помещения путало мои мысли. Я думал об этой Священной мантии, улемах, их возможном сговоре с Айшой и янычарами. Что затевала Айша — эта мысль не давала мне покоя. Я почти ничего не слышал о ней с тех пор, как ее отправили в Старый дворец. Неужели она соблюдает свое обещание хранить верность султану? Или она все еще плетет заговоры за нашими спинами?
Мимо мантии прошел последний мужчина, и теперь одна за другой начали входить женщины. Они целовали одеяния султана и кусок вышитой льняной ткани, соприкоснувшейся со Священной мантией, клали ее себе на голову и отступали, занимая почтительную позу со скрещенными на груди руками. Затем вошла валиде-султана, нежно поцеловала руку повелителя, затем символический кусок накидки, осторожно положила его на голову, повернулась и повела женщин к выходу. Наконец султан снова завернул накидку в бочи, положил все в золотую коробку и вернул ее под серебряный балдахин.
Когда наша процессия стала возвращаться в гарем, я долго смотрел на фалангу янычар, охранявших Священные реликвии. Меня поразила мысль, что физическая близость этих солдат к вещам пророка символизирует их союз с улемами. Вдруг я вспомнил молитву, произнесенную Накшидиль на латинском языке: «Да будет султан избавлен от гнева янычар, от соперничающих везиров и злобных улемов». Я вздохнул, почувствовав облегчение оттого, что в мой первый официальный священный день все прошло гладко.
22
Бух! Бух! Бух! Три раза выстрелили пушки дворца Топкапы, возвещая о рождении младенца. Конечно, мы все рассчитывали на семь залпов, но оставалось лишь надеяться, что рождение мальчика ждет нас впереди. Бух! Бух! Бух! В тот день выстрелы раздались еще пять раз. Можете вообразить нашу радость, ведь уже прошло девятнадцать лет, как у султанов не рождались дети.
Суматоха началась во вторник, спустя девять месяцев после того дня, как Фатиму отослали к Махмуду. Как только она сказала, что у нее начались боли и по ее ногам потекли струйки, я позвал повивальную бабку, и, когда она явилась к Фатиме, та сообщила, что боли настоящие и нам следует доставить сюда кресло роженицы. Фатима устроилась своим округлым телом на кресле с вырезом спереди, спинкой с высокими спицами и подлокотниками, соответствовавшими ее габаритам.
Почти тут же пришла валиде-султана в сопровождении нескольких женщин из гарема. Следом за ними шел дворцовый карлик, готовясь позабавить всех, и музыканты, собираясь продемонстрировать свое искусство. Накшидиль настояла на том, чтобы они наравне с турецкими мелодиями сыграли Генделя[91] и Баха, что поможет будущему ребенку приобщиться к двум культурам.
Сначала боли у Фатимы были недолгими и случались с большими промежутками, и, пока она восседала на своем жестком кресле, женщины, скрестив ноги, расположились на полу, диванах и пытались успокоить ее забавными историями. Фатима смеялась, когда те подражали девочкам гарема или дразнили друг друга, а когда начинались родовые схватки, она поднимала руку, прося их умолкнуть. Спустя некоторое время боли усилились, и каждый раз, когда у Фатимы начинались судороги, я видел по выражению лица Накшидиль, что та переживает за нее. Когда схватки стали продолжительнее и следовали одна за другой, одна из женщин вымыла Фатиме лицо тканью, смоченной в розовой воде, а другая помассировала ей спину и все уговаривали ее сильнее тужиться.
Наконец повивальная бабка опустила взор и заявила, что видит головку младенца. Фатима пронзительно завопила и стала тужиться изо всех сил. Мы все произнесли: «Аллах велик!» Фатима снова пронзительно закричала. Затем раздался еще один крик, Фатима напряглась, и, о чудо из чудес, появился драгоценный младенец. Все тут же произнесли фразу «Во имя Аллаха милостивого, милосердного» и слова, с которых начинается любая молитва: «Свидетельствую, что не буду поклоняться иному божеству, кроме Аллаха». После этого повивальная бабка вымыла младенца и отрезала пуповину. «Да будет у нее красивый голос!» — произнесла она и окропила малышку семенами сладкого укропа.
Накшидиль отвела Фатиму вместе с несколькими женщинами в свои покои, а другие остались с повивальной бабкой, чтобы запеленать ребенка. Так быстро, как это было возможно, мы завернули младенца в позолоченную парчу и обвязали по середине шелковым поясом. Пока крики малышки щекотали нам слух, мы подняли ее сморщенную головку и покрыли позолоченной шапочкой, в которой были зашиты золотые монеты, зубчики чеснока и голубые стеклянные бусинки. Также мы прикрепили кисточку из бриллиантов и на всякий случай, дабы отвадить дурной глаз, добавили золотой ткани с вышитыми несколькими строчками из Корана.
Наверное, они не должны были встретиться. Его судьба — в Египте, среди раскопок и пирамид. Ее — дома, с мужем и сыном. Каждый из них должен был быть счастлив. Но случилась война, которая отняла у обоих все, что было им дорого. Она пронеслась огнем по их жизням. И то, что осталось после огня, несло только горечь. Может ли из горечи родиться любовь? Может ли любовь оказаться сильнее горечи? Есть вещи сильнее огня, но есть ли хоть что-то, что сильнее пепла?
Венеция, XVIII век. Жизнь Катерины Капретте спокойна и размеренна. А двадцать лет назад она бурлила любовными авантюрами и сладострастными приключениями — ведь когда девушке было четырнадцать, в нее влюбился сам Казанова, знаменитый соблазнитель. Для того чтобы удержать его рядом с собой и обязать жениться, Катерина решилась на отчаянный шаг… За это родители отправили ее в монастырь. Спустя годы давняя соперница Катерины Марина начинает грязный шантаж, всеми силами стараясь раскрыть шокирующие и головокружительные тайны жены Казановы…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие повести разворачивается в Париже в середине 18 века и ведётся от имени ушедшей на «покой» в молодом возрасте куртизанки Марго де Оберн, которая, появившись на свет в бедной семье, за короткий срок сумела сколотить изрядное состояние, позволяющее ей вести безбедное существование.
Талантливой художнице Кейт не суждено получить признание в викторианской Англии, потому что, по общественным представлениям, творцом может быть только мужчина. После множества потрясений судьба дает ей лишь один счастливый шанс: девушка знакомится с нормандским аристократом, бароном де Сентевиллем, и вскоре он уже восхищается ее талантом. А вот художницу отталкивают жестокость и высокомерие барона, привыкшего к беспрекословному подчинению. Чем закончится противостояние двух сильных натур?
Чейзу Маккейну — секретному агенту правительства Соединенных Штатов — выполняющему рискованную миссию, Сьюзен Сент-Клер показалась верхом совершенства: сладостное томление родилось у него в груди при виде этой испуганной зеленоглазой красавицы. «Воспользоваться отчаянием растерявшейся невинной девушки, поддавшись непреодолимому соблазну… Никогда!» Он не имеет права выразить своего восхищения и даже говорить ей о своих чувствах: долг — превыше всего! Наивная Сьюзен спешит из Бостона к своему жениху, которого знает только по письмам, но на безлюдном полустанке вместо своего суженого встречает Его, Чейза.Судьба приготовила им суровые испытания.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.Вторая книга исторических романов Всеволода Соловьева продолжает начатую издательством «Дружба народов» серию исторических бестселлеров.Тайны, сокрытые мраком времени; исторические эпизоды, замешанные на приключениях и детективных сюжетах, и их участники, среди которых — императоры и полководцы, авантюристы и злодеи, прекрасные дамы и галантные кавалеры.
Луиза Мюльбах (псевдоним Клары Мундт, в девичестве Мюллер; 1814–1873) — немецкая романистка. Была замужем за известным писателем, критиком и литературоведом Теодором Мундтом. Поселившись в Берлине, она сблизилась с представителями «Молодой Германии» и приобрела известность радикальными воззрениями на женскую эмансипацию. Как писательница, Мюльбах была чрезвычайно плодовита (ею издано свыше 100 книг) и главным образом известна историческими романами, частью написанными по современным ей мемуарам. Последнее обстоятельство способствовало появлению в них весьма интересных эпизодов, что в свою очередь обеспечило ее произведениям успех среди широкой публики. В данном томе публикуется роман «Трагедия королевы», действие которого разворачивается во времена французской революции, а основной темой стала трагическая гибель на эшафоте Людовика XVI и его жены, очаровательной Марии-Антуанетты, своенравной и умной дочери Марии-Терезии и Франца I Австрийских.
Николай Алексеевич Раевский (1894–1988) – известный русский советский писатель, автор ряда ярких и интересных книг о Пушкине и его времени. Публикуемое в данном томе произведение рассказывает об одной из близких женщин великого поэта, внучке фельдмаршала М. И. Кутузова – Дарье Федоровне (Долли) Фикельмон. Своим блестящим умом и образованностью, европейской культурой и необычайной красотой она буквально покорила сердце Пушкина. Именно их взаимоотношениям посвящена бóльшая часть страниц этой книги.
Жорж Вотье (годы жизни не установлены) – французский писатель, современник А. Дюма. В данном томе публикуется роман «Шарлотта», рассказывающий о событиях, происходивших во времена правления Генриха Наваррского, известного не только своей знаменитой фразой «Париж стоит мессы», но и посвященной ему популярной песней Дю Корруа о храбром короле Анри Четвертом, имевшем тройной дар: пить, воевать и быть галантным кавалером. Вот об этом-то последнем даре опасного соблазнителя и повествуется в романе Ж. Вотье.