Плененные страстью - [63]
Все выглядело безупречно. У Эмили есть преданная гончая, сама она идет в сопровождении мужчины, который не отпускает ее от себя, хотя это звучит несколько фигурально, и группа новых друзей вселила в нее мир и радость. Они не нуждались в словах. Вместо них она говорила с Годриком улыбками и пожатиями рук.
Жизнь у дяди была скучной. Ни шуток, ни смеха, ни даже слез; только ужасная тишина и скрип пера по бумаге. Почему нельзя остановить время хотя бы на несколько дней? Несколько недель? Она могла бы остаться здесь навсегда с Годриком и остальными.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
Эмили, опомнившись, попыталась отогнать внезапное уныние.
– Ни о чем. – Она постаралась украдкой смахнуть набежавшие слезы.
Годрик нахмурил брови.
– Ты несчастна? Давит веревка?
Заботливый тон так расходился с его словами, что ей захотелось засмеяться, но смех перешел во всхлипывание.
– Несчастна?
Он помассировал ей талию, она же покачала головой и отвернулась от стыда. Эмили потянулась за сломанной веткой, но Годрик поймал девушку, притянул к себе и крепко прижал к груди.
– Что…Что я могу сделать? – Он не мог понять, чего она хочет или в чем нуждается, между тем его намерения согревали ей сердце.
– Пожалуйста, Годрик, просто обними меня на секунду. – Она провела губами по его шее и прижалась к нему.
Он отвел девушку к ближайшему бревну и усадил к себе на колени. С момента смерти ее родителей она еще никогда не чувствовала себя так комфортно. Эмили заставили жить в доме дяди, где ее сердце зачерствело и умерло.
Годрик не предлагал ей любовь, но, по крайней мере, он заботился о ней, и это было в тысячу раз лучше того, что давал ей дядя.
Сейчас Эмили нуждалась в тепле мужчины, его силе, объятиях больше, чем в воздухе в легких.
Все было так сложно. Ее родители умерли и никогда не вернутся. Она теперь одна.
На глазах выступили слезы. Горькие, болезненные. Но Эмили не утирала их, пусть текут. Совсем скоро они исчезли, оставив внутри пустоту, окруженную оболочкой.
– Эмили, ты в порядке? – Теплые губы Годрика ласкали ее ухо.
– Я… Все будет хорошо. Прости за слезы. Тебя, должно быть, раздражают мои разговоры.
– Единственное, что меня огорчает, – это осознание того, что ты плачешь из-за меня.
– Из-за тебя? О Годрик, это не так… Я плакала из-за моих родителей. Я наконец осознала, что они мертвы… и никогда не вернутся. – Ее голос задрожал. – Я все спрашиваю себя, какими были последние минуты их жизни. Моя мама не умела плавать… Ей, должно быть, было так страшно.
Эмили не могла дышать при мысли о холодной темной воде. Напряжение сковало ее рассудок, овладело мыслями, мешало думать.
– Дыши глубже, Эмили. – Годрик обнял девушку еще крепче и придвинул ближе к себе.
Объятия не действовали удушливо, наоборот, они наполнили ее силой. Она почувствовала его губы на своих висках, когда он стал целовать ее. Эмили начала медленно и тяжело дышать.
– Моя бедняжка, – шептал он между легкими поцелуями, опускаясь от виска к щеке.
Мужчина провел носом по ее шее, и она почувствовала его запах. Успокаивающий, легкий и в то же время притягательный.
– Я знаю, что могу сделать, чтобы ты снова улыбалась.
– Что? Нет, только не это!
– О да!
Эмили обхватила себя руками, но было слишком поздно, так как Годрик начал ее щекотать.
Через секунду девушка уже снова смеялась. В это трудно поверить, но она и герцог Эссекский, имеющий дурную репутацию, сидели, обнявшись, смеясь и подшучивая друг над другом. Эмили всегда думала, что именно такой и должна быть любовь.
Безумная страсть в его глазах смягчилась, когда Эмили улыбнулась ему.
– Пойдем. Нам надо догнать остальных.
Девушка встала с его колен.
Они двинулись вперед, и, не сказав ни слова, Годрик взял ее за руку, их пальцы переплелись, как будто им было предначертано судьбой всегда оставаться вместе.
Глава 12
Томас Бланкеншип стоял в гостиной дома Эванджелины Мирабо, восхищаясь этой женщиной. Она сидела, откинувшись, на кушетке и смотрела на него полузакрытыми глазами необычного насыщенного медово-карего цвета. Ее формы – пышная грудь и стройные ноги, выглядывавшие из-под приглушенно-голубого муслинового платья – легко могли возбудить мужчину. Русые волосы, закрученные в идеальные локоны, спадали по шее и спине.
Бланкеншип улыбнулся. Неудивительно, что эта куртизанка на протяжении года с лишним была любовницей герцога Эссекского. Если бы Бланкеншип не испытывал такой ненависти к шлюхам, он бы захотел удовлетворить свои желания между ног этой женщины. У Эванджелины было тело сирены, которая манит мужчин на погибель за скалы в море, но ей не хватало невинности и мягкого характера Эмили. Он тосковал по этим ее чертам, хотел окунуться в них, позволить им унять чудовище, бушевавшее в его голове.
– Monsieur Бланкеншип, мы не встречались, не так ли?
Один лишь мелодичный, знойный французский акцент Эванджелины повлиял бы на большинство мужчин. Должно быть, она развлекала в постели Эссекского так, как никогда не получится у невинной малышки Эмили Парр, разве только герцог нашел время и обучил ее. Бланкеншип, конечно же, надеялся, что тот так и поступит. Это лишь переведет претензии на нее в более приятное русло.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Насколько сложно было получить развод в США накануне Второй мировой войны? Практически невозможно! Единственным штатом, где можно было развестись, была Невада – и женщины со всей страны стекались в городок Рино, «мировую столицу разводов», чтобы освободиться от уз изжившего себя брака. Ожидать решения приходилось шесть недель, и в это время женщины проживали на ранчо «Скачок в будущее». Миллионерша Нина, живущая всегда на полную катушку, и трогательная Эмили, решившая уйти от своего изменника-мужа, знакомятся на ранчо с Вардом, молодым человеком, бросившим Йель.
В попытке отстоять право на оружие в своих руках российская фехтовальщица Женька Шмелева соглашается на необычный поединок. Основные события романа разворачиваются во Франции времен правления Людовика Тринадцатого. Героиня уверена в своей будущей победе, но в силу возраста еще не может знать, к чему может привести ее "неженский дар" в хитросплетениях сюжета из "мушкетерской" эпохи.
XVIII век. Курляндия. В поместье Карла фон Гаккельна, недалеко от Митавы, обнаружен труп молодой девушки. Одновременно в поместье появляется племянница фон Гаккельна — Эрика. Она просит дядю помочь ей срочно добраться до российской столицы. Вдобавок неожиданно в дом врывается старый знакомый фон Гаккельна, Михаил Нечаев. Он ищет некую сумасшедшую девицу, которая была похищена при рождении у одной знатной петербуржской дамы. Местонахождение девицы недавно выяснилось за большие деньги, и дама требует доставить дочку к себе.
Ренси мог стать величайшим скульптором своей эпохи, но судьба и боги Египта уготовили ему иной путь. Любовь к дочери фараона изменила жизнь юного скульптора, заставив его отложить молоток и зубило и взяться за меч и копьё. Тем, кто лишил его счастья быть с любимой, не избежать его гнева. Сумеет ли Ренси справиться с тяжёлыми испытаниями и довести свою месть до конца? Или борьба с могущественным противником может стоить ему жизни?
"Современная отечественная драматургия предстает особой формой «новой искренности», говорением-внутри-себя-и-только-о-себе; любая метафора оборачивается здесь внутрь, но не вовне субъекта. При всех удачах этого направления, оно очень ограничено. Редчайшее исключение на этом фоне – пьесы Константина Поповского, насыщенные интеллектуальной рефлексией, отсылающие к культурной памяти, построенные на парадоксе и притче, связанные с центральными архетипами мирового наследия". Данила Давыдов, литературовед, редактор, литературный критик.