Плененные страстью - [57]
О чем говорил ему Эштон? Поцелуй Эмили лился из глубины ее сердца.
Мог ли он поступить так же? Нынче он хотел попробовать…
«Я скучал по тебе сегодня, я ни о чем другом не мог думать, я… мне кажется, я люблю…»
Последняя мысль появилась непроизвольно, однако он был слишком слаб, чтобы отрицать это сильное искреннее чувство. Он хотел заявить свои права на Эмили, но также защитить ее. Он сделает все что угодно, чтобы удержать девушку такой, как сейчас. Милой. Невинной. Его.
Неужели он, Годрик Сен-Лоран, наконец-то безумно влюбился? Господи, помоги ему!
Позолоченные старинные часы, стоявшие в коридоре второго этажа, пробили семь, разбудив Годрика. В камине потрескивали хворост и дрова. Он лежал на спине рядом с Эмили, которая все еще спала, свернувшись у него под боком. Было так прекрасно ощущать ее в своих руках. Идеальное сочетание. Он хотел держать ее в своих объятиях чаще, крепко прижимать, вдыхая цветочный аромат волос, ощущать ее шелковистую кожу под своими ладонями.
Они могли бы всегда быть рядом, как сейчас, осознал мужчина. Он и Эмили могли бы состариться вот так, проведя годы в исследованиях друг друга. Он страстно желал столь эфемерного невозможного будущего. Желать чего-то, знать, что ты можешь это получить, и как только получаешь, потерять. Он не был готов к такому повороту и, наверное, никогда не будет. А что, если притвориться, по крайней мере, на несколько дней, будто получаешь желаемое? Годрик опустил руку под одеяло, ища край ее ночной сорочки. Его пальцы коснулись неприкрытой кожи возле икр, и он поднял ночнушку выше, коснувшись рукой ее бедер. Эмили немного повернула голову. Она прижалась носом к его груди, и Годрик сдержал стон.
Соблазнение этой женщины оказалось чрезвычайно медленным процессом, но он не отваживался ускорять его. Он хотел насладиться интимной близостью с Эмили, ее первым разом и знал без единого сомнения, что ей было хорошо в его руках и она получала истинное удовольствие. Он слишком привык к восхитительно грубым совокуплениям, во время которых давал волю своим примитивным желаниям и освобождал любовницу от ее собственных сдерживаемых чувств, но с Эмили это придет позже. Вопрос в том, сможет ли он обуздать себя в этот первый раз. Последнее, чего бы ему хотелось, – ранить ее.
Годрик перевернулся набок лицом к Эмили и передвинул руку выше, обхватив ее гладкие круглые ягодицы. Шелковистая кожа под его ладонью немного возбудила его. Он провел по ней пальцами вверх-вниз, наслаждаясь ее тихим мурлыканием от удовольствия во сне. Годрик сжал руку крепче, придвинув девушку ближе к себе.
Она пошевелилась, выгнула бедра ему навстречу, позволив его возбужденной плоти встретиться с ней.
– Хм…
Мужчина потерся о нее бедрами, моделируя давление и ритм, словно действительно находился внутри нее. Он мысленно закатил глаза, почувствовав своими возбужденными чреслами, как она начинает увлажняться. Эмили наконец проснулась. Он поцеловал ее открытый ротик, заглушая любой протест, который мог последовать с ее стороны. Девушка подняла руки, но он прижал их к подушке над ее головой и накрыл Эмили своим телом. Она не собиралась убегать, пока еще нет. Годрик раздвинул ее колени и разместился у нее между ног. Он сделал паузу в поцелуе, чтобы взглянуть на нее.
– Годрик, что ты делаешь? – задыхаясь, спросила она.
– Пытаюсь научить тебя – дорогой ценой моего собственного удовлетворения, – какое это ощущение, заниматься любовью. – Он вновь поцеловал ее ротик, медленно вторгаясь в него языком и напирая на ее язычок, прежде чем отступить и мягко покусывать нижнюю губу девушки.
– Ты никогда не сдаешься, правда? – Она пыталась говорить раздраженно, но уже сдалась под натиском собственных потребностей.
– Я Сен-Лоран. Мы не сдаемся, если нацелились получить что-то, а я хочу тебя, Эмили. Я отчаянно хочу тебя. Теперь ложись на спину и наслаждайся.
Он надеялся, его серьезный тон внушит ей страх и она подчинится. Ее рот приоткрылся, темные ресницы задрожали у щек. Он прильнул к ее бедрам. Эмили простонала, и этот несдерживаемый, поистине дикий звук немыслимо возбудил его.
– Чувствуешь, насколько я хочу тебя? Как сильно ты мне нужна, Эмили? – Он провел губами от ее подбородка до ушка, покусывая мочку, затем поцеловал мягкую нежную кожу под ним.
– Да… – Ее голос больше напоминал сдерживаемый вздох, когда он прильнул к ней. Она выгнула спину и сжала ноги вокруг его бедер.
«Держи себя в руках, черт тебя побери!» Но с ее следующим стоном это было почти невозможно. Он отодвинулся от нее, и она разомкнула их объятия с громким криком удивления. Годрик выпустил семя на свою одежду, как чертов неопытный юнец. Эмили почти не двигалась, лишь тяжело дышала под ним, с удивлением подняв на него глаза.
Он попытался успокоиться, все его тело обмякло, пульсируя после всплеска эмоций.
– Проклятье!
– Что? – Эмили приподнялась на локтях. – Ты дрожишь.
Она не понимала. Он никогда не терял контроль. Что он за мужчина, если показал себя не лучше мальчишки с его первой девушкой? Герцог Эссекский, давший предупреждающий выстрел у носа корабля Эмили. Господи, если другие когда-нибудь узнают, ему от этого себя не отмыть. Годрик постарался осторожно высвободиться из объятий, но так отчаянно пытался скрыть свое смущение, что резко отбросил ее руки. Он положил локти на колени и пригнул голову, проведя пальцами по волосам. Эмили придвинулась к нему, но он отмахнулся от нее.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Насколько сложно было получить развод в США накануне Второй мировой войны? Практически невозможно! Единственным штатом, где можно было развестись, была Невада – и женщины со всей страны стекались в городок Рино, «мировую столицу разводов», чтобы освободиться от уз изжившего себя брака. Ожидать решения приходилось шесть недель, и в это время женщины проживали на ранчо «Скачок в будущее». Миллионерша Нина, живущая всегда на полную катушку, и трогательная Эмили, решившая уйти от своего изменника-мужа, знакомятся на ранчо с Вардом, молодым человеком, бросившим Йель.
В попытке отстоять право на оружие в своих руках российская фехтовальщица Женька Шмелева соглашается на необычный поединок. Основные события романа разворачиваются во Франции времен правления Людовика Тринадцатого. Героиня уверена в своей будущей победе, но в силу возраста еще не может знать, к чему может привести ее "неженский дар" в хитросплетениях сюжета из "мушкетерской" эпохи.
XVIII век. Курляндия. В поместье Карла фон Гаккельна, недалеко от Митавы, обнаружен труп молодой девушки. Одновременно в поместье появляется племянница фон Гаккельна — Эрика. Она просит дядю помочь ей срочно добраться до российской столицы. Вдобавок неожиданно в дом врывается старый знакомый фон Гаккельна, Михаил Нечаев. Он ищет некую сумасшедшую девицу, которая была похищена при рождении у одной знатной петербуржской дамы. Местонахождение девицы недавно выяснилось за большие деньги, и дама требует доставить дочку к себе.
Ренси мог стать величайшим скульптором своей эпохи, но судьба и боги Египта уготовили ему иной путь. Любовь к дочери фараона изменила жизнь юного скульптора, заставив его отложить молоток и зубило и взяться за меч и копьё. Тем, кто лишил его счастья быть с любимой, не избежать его гнева. Сумеет ли Ренси справиться с тяжёлыми испытаниями и довести свою месть до конца? Или борьба с могущественным противником может стоить ему жизни?
"Современная отечественная драматургия предстает особой формой «новой искренности», говорением-внутри-себя-и-только-о-себе; любая метафора оборачивается здесь внутрь, но не вовне субъекта. При всех удачах этого направления, оно очень ограничено. Редчайшее исключение на этом фоне – пьесы Константина Поповского, насыщенные интеллектуальной рефлексией, отсылающие к культурной памяти, построенные на парадоксе и притче, связанные с центральными архетипами мирового наследия". Данила Давыдов, литературовед, редактор, литературный критик.