Плененные страстью - [109]

– Куда это ты собралась? – Бланкеншип бросился к ней, увернувшись от удара Таннера.

Эмили, действуя без размышлений, нанесла ему удар ножом в грудь. Он зарычал, как раненый медведь, неожиданно набросился на нее, вырвав нож из ее рук, и с дьявольским огнем в глазах воткнул его высоко в грудь девушки. Таннер закричал от ярости и ударил Бланкеншипа сзади ногой.

– Я не для того привез ее сюда, чтобы ты порезал ее на куски! Наша сделка окончена!

Эмили пошатнулась, потрясенная болью, мир вокруг закружился, и она не устояла на ногах. В панике закричав, споткнулась и покатилась вниз по лестнице. С глухим стуком Эмили приземлилась на холодный мраморный пол.

Годрик вышел из кабинета Седрика вскоре после того, как часы пробили полночь. К тому времени он уже остыл и решил поговорить с девушкой. Она не хотела, чтобы он контролировал ее. Первоочередная безопасность Эмили заставила его принять меры, к которым он не прибегнул бы при обычных обстоятельствах. Теперь же понял, что смог бы объяснить ей это, чтобы она могла взглянуть на ситуацию с его точки зрения. Она была маленькой глупышкой, его милой глупышкой, потому что считала, будто он не любил ее. Годрик планировал провести следующие несколько часов в постели возлюбленной, доказывая, как абсурдны были ее страхи.

При тусклом свете, падавшем с улицы, он заметил согнутое тело у лестницы. Он замер. Неужели кто-то упал? Седрик. Его сердце больно забилось – вокруг тела друга была кровь. Виконт застонал, передвинувшись на несколько дюймов. Годрик подбежал и помог другу подняться. Нос парня был в крови, а на руке зияла глубокая рана.

– Что произошло?

– Напали! – Седрик дрожащей рукой указал в сторону комнаты Эмили.

Дверь была распахнута.

– На помощь! Кто-нибудь, помогите! – закричал Годрик.

Первыми прибежали Эштон и Джонатан с пистолетами в руках.

– Вызови врача, Эш. Эмили похитили. – Герцог открыл входную дверь и выбежал на улицу вслед за Джонатаном.

Какой-то фонарщик подъехал верхом, чтобы проверить фонарь на их улице.

Годрик подбежал к нему, схватил мужчину за ногу, стащил на землю, ухватился за седло и запрыгнул на лошадь этого человека.

– Проследи, чтобы ему компенсировали потери, Джонатан, – крикнул его светлость брату, умчавшись в ночь прямо к дому Бланкеншипа. Он еще никогда так не благодарил Бога за то, что попросил Люсьена и Эштона узнать, где жил тот подлец.

Пришпорив коня, погнал его так быстро, насколько возможно. Его не волновало, нанесет ли он животному увечье или у того отпадет подкова, имела значение исключительно Эмили. Как он мог оставить ее одну? Господи, он не хотел и мысли допускать, что она ранена или того хуже.

Подъехав к дому Бланкеншипа, Годрик спустился с лошади и вошел в открытую дверь, и тут перед ним предстала ужасная картина.

Бланкеншип, стоявший вверху лестницы, вонзил нож в грудь Эмили.

Какой-то лакей вступил в схватку с Бланкеншипом, но Годрик лишь беспомощно наблюдал, как девушка отступила назад, поскользнулась на ступеньках и…

Герцог не мог дышать, не мог кричать. Он онемел от ужаса, когда его Эмили, истекая кровью, скатилась вниз по лестнице. Она не двигалась. Из ее тела сочилась кровь, медленно струясь на пол вокруг нее.

Лакей потерял преимущество, отвлекшись на Годрика, стоявшего у открытой двери. Он, что-то крикнув об их соглашении, набросился с голыми руками на Бланкеншипа, но тот все так же был вооружен. Быстрым движением руки перерезал лакею горло. Мужчина упал на колени, кровь хлынула по его рубашке и пальто.

Годрик нашел силы пошевелиться, опустился на колени рядом с Эмили, он так сильно дрожал, что больше не мог стоять. Его светлость поник рядом с ней, но потом собрался с силами и перевернул ее на спину.

Он провел дрожащими пальцами по ее щекам.

– Эмили, любимая, пожалуйста, открой глаза! – умолял он, как безнадежно больной. – Мои последние обращенные к тебе слова были жестокими и холодными. Клянусь Богом, я так хотел бы забрать их назад. – У него внутри все кипело, кружилось и угрожало взорваться. Годрик должен был говорить и дальше, иначе сошел бы с ума от горя. – Почему ты не поверила, что я люблю тебя? Ты меня изменила, Эмили. Когда я был с тобой, я не только хотел стать лучше. Я являлся лучшим человеком, потому что ты была в моей жизни. Как я проживу без тебя?

Когда его неподвижная возлюбленная не ответила, он спрятал лицо в ложбинке ее шеи, вдохнув цветочный аромат блестящих волос. Годрик, герцог Эссекский, зарыдал. Он оплакивал Эмили, детей, которых у них никогда не будет, местá, в которые он уже никогда не отвезет ее, а еще – рыдал из-за боли его разбитого сердца.

– Нет! Нет, черт возьми! – Крик нарушил его скорбь, звук был такой ужасный и сильный, что у него зазвенело в ушах. Он быстро поднялся из его горла, сменившись прерывистым дыханием.

Годрик поцеловал ее губы, ожидая почувствовать медный вкус крови, но она была до невозможности сладкой, будто просто спала.

– Она мертва? – грубый голос Бланкеншипа эхом разнесся вниз по лестнице.

Глаза Годрика горели от слез, которые текли по его лицу, пока он дрожащей рукой убирал волосы с лица Эмили.

Когда герцог заговорил, его голос звучал не громче шепота: