Плененная горцем - [86]

— Я его убил.

Она часто заморгала.

— О чем ты?

— Я убил Беннетта. Я сделал это сегодня утром. В лесу.

Она растерянно наморщила лоб. Он смотрел на нее, освещенную угасающим в камине огнем, и напряженно ожидал, что она скажет. Но она молчала.

Он упал на спину рядом с ней.

— Я не понимаю, — наконец произнесла она, садясь на кровати и опуская сорочку, чтобы прикрыть наготу. — Ты сказал мне, что они все еще его ищут.

— Да, ищут.

— Но им известно о его смерти?

— Нет.

Она задумалась.

— Значит, никто не знает, что ты его убил? Твое ополчение прочесывает твои владения в поисках мертвеца: почему ты сразу мне об этом не сказал? Дункан, как ты мог позволить мне… — Она помолчала, а когда заговорила снова, в ее голосе были гневные нотки: — Что случилось? Пожалуйста, скажи, что ты защищался!

Он не мог ей солгать. Причиной тому, что он сделал, была ярость, вызванная угрозами Беннетта в отношении Амелии и других мирных людей.

— Нет. Он был безоружен. Я отнял у него нож.

Сунув руку в сапог, Дункан извлек из него нож и швырнул его на пол. Нож с громким стуком отлетел к стене.

Амелия вцепилась в ворот своей сорочки, плотно запахнув его на шее.

— Если он был безоружен, почему ты просто не привез его сюда и не запер его снова?

— Именно это я и собирался сделать. Я уже держал в руках веревку, но…

— Но что?

— На меня что-то нашло. Я не мог слушать то, что он говорит. Я не думаю, что мне удастся это тебе объяснить.

— Попытайся.

Дункан сглотнул подступающую к горлу тошноту.

— Он говорил мерзкие вещи, девушка. О тебе и о Муире. Я не смогу их повторить. От его слов у меня в голове вспыхнул пожар, и я утратил над собой контроль. Я даже не понял, что делал, пока это не свершилось.

Она соскользнула с кровати и отошла к окну.

— Как ты его убил, Дункан?

— Я отрубил ему голову.

Это была горькая и жестокая правда. Он говорил без малейших колебаний и, как ни странно, снова не ощутил раскаяния. Более того, звучание этих слов наполнило его душу ликованием, как и воспоминание о тишине, наступившей в лесу после того, как Беннетт замолчал навсегда.

Она долго стояла, не двигаясь и ничего не говоря. Дункан понимал: то, что он сделал, вызвало у нее омерзение. Как он и ожидал.

Амелия смотрела на него.

— Что ты теперь чувствуешь? Тебя хоть немного беспокоит то, что ты сделал?

Он сел и опустил ноги на пол.

— Мне очень хотелось бы сказать тебе, что да, беспокоит. Я хотел бы сказать тебе, что меня захлестывает чувство вины и раскаяния и что я весь день провел, стоя на коленях и вымаливая у Господа прощение. Но это было бы ложью, девушка, потому что я ни о чем не сожалею.

— Ты вообще не испытываешь раскаяния?

Дункан поднял на нее глаза.

— Нет. Я рад, что сделал это, и, окажись я опять в той ситуации, сделал бы это снова.

Она направилась к двери, но он вскочил с кровати и загородил ей выход.

— Как ты мог совершить такое и не сожалеть об этом? — потрясенно спросила она дрожащим от душевной боли голосом. — У тебя была возможность привезти его обратно в замок, чтобы он смог предстать перед трибуналом полковника Уортингтона. Но ты взял на себя роль судьи и палача. Ты хладнокровно убил безоружного человека. Я и представить себе не могу подобную жестокость. На протяжении последних нескольких недель я видела только твою вторую сторону, и это подарило мне надежду. Я начала верить в то, что смогу простить тебе все и полюбить тебя.

Полюбить его.

Его решимость рухнула, и он почувствовал, что должен все ей объяснить.

— Если это имеет какое-то значение, я не хотел этого делать.

Она поморщилась.

— Ты хочешь сказать мне, что не способен себя контролировать? Прости, Дункан, но мне от этого не легче. Откуда я могу знать, что когда-нибудь ты подобным образом не выйдешь из себя, разозлившись на меня? Откуда мне знать, что ты не разрубишь меня пополам, если я стану причиной твоего гнева?

— Такого никогда не случится.

— Но ты только что сказал, что утратил контроль над собой. Твой отец тоже утратил над собой контроль и убил епископа. Ты говорил мне, что он избивал твою мать. Как я могу стать твоей женой, зная, что ты так легко возбудим?!

Он подошел к Амелии, желая обнять ее и убедить, что он никогда не причинит ей вреда, но она его оттолкнула.

— Не прикасайся ко мне! Мне кажется, что от тебя пахнет кровью.

Он нахмурился.

— Амелия, я воин. Это моя сущность. Я рожден и воспитан для того, чтобы сражаться, и я сражаюсь за свою страну. Я сражаюсь, чтобы защитить тебя.

— Я не хочу выходить замуж за воина. Я хочу выйти замуж за джентльмена.

С таким же успехом она могла пронзить ему сердце раскаленной кочергой.

— Ты не можешь закрыть глаза и сделать вид, что в мире не существует войн, — горько произнес он. — Мужчины должны воевать, чтобы защитить свою свободу и свои семьи.

— Но бороться за все это можно иначе!

Они уже об этом спорили, и он начинал с глубокой грустью осознавать, что есть вопросы, по которым они никогда не придут к единому мнению. Она в нем разочаровалась, а ведь он с самого начала знал, что это рано или поздно произойдет.

— Где тело Ричарда? — спросила она. — Что ты с ним сделал? Он заслуживает того, чтобы его надлежащим образом похоронили.