Племенные войны - [68]

Тринадцатого мая финские войска организованными колоннами оставили былую столицу карельского края и пошли воевать дальше, рассредоточившись по линии Ладога — деревня Тулокса — деревня Сяндеба с сопутствующим монастырем — деревня Тенгусельга с удивительными по красоте озерами — деревня Березовая гора — и поселок Коткозеро. Здесь они вырыли укрепительные сооружения и расположились отдыхать. Без подкрепления двигаться к Петрозаводску было скучно и даже опасно.

Полковник Сихво получил от руководства указание о скорейшем взятии Петрозаводска. Это направление военных действий стало приоритетным, и все резервы экспедиции были переданы Второму полку майора Талвелла.

А Тойво ждал еще один сюрприз. Не успел он свыкнуться с мыслью, что будет членом партии, как его назначили комиссаром батальона в шестой финский стрелковый полк. «Товарищи!» — хотелось ему закричать. — «Ведь я же буржуй! И взгляды у меня буржуинские!» Не тут-то было, надо молчать.

Его товарищей по диверсионной вылазке распределили по разным подразделениям, так что становилось понятно, что более никаких рейдов не планируется. Пошла служба, в меру допуска подверженная идиотизму, безмерно приверженная Уставу бойцов РККА, кажущаяся бессмысленной, но верной в нынешней ситуации.

Антикайнен сделался замкнутым и необщительным, его мучили мысли о безнадежности своего положения. Впрочем, это вряд ли кто заметил — он всегда был замкнутым и необщительным. Одно радовало: воюет он не на территории родной Суоми. Но безрадостным было то, что он вообще воюет.

Карелия ему нравилась, но не очень. Олонец, вообще, произвел впечатление такой древней древности, вокруг которой образовалось много знаменательных своей энергетикой мест, занятых, как водится, монастырями: Свирское, Сяндемская пустынь, Важеозерский монастырь, Андрусово, опять же. Чудотворцы Александр Свирский, Афанасий Сяндемский, Геннадий Важеозерский, Герман Рыпушкальский, Назарий Олонецкий, да еще много кто.

Вероятно, так по всей Карелии — и это было очень интересно. Чудотворцы делали чудеса, их даже «чудью» величали, как целый народ. И озеро Чудское тоже неспроста.

Однако Тойво очень не нравилось, что именно на этой земле так очевидно отвращение с пути предков, так явно вымирание народа с древнейшими традициями, так безрадостна дорога в будущее. Нету будущего! Выпить водки, что ли?

Финны атаковали подступы к Петрозаводску, захватили 13 июня ближайшие деревни, Половину и Виданы. Потом через неделю продвинулись еще дальше к Бесовцу и Сулажгорским высотам, а потом выдохлись. Перестали воевать, пошли в баню и напились пьяными. Нашим бы воспользоваться наступившим паритетом, да они тоже пошли в баню и напились пьяными. Хорошо, хоть не в одну баню пошли.

Но такая ситуация не устраивала, в первую очередь, самого товарища Сталина. Ленина, похоже, уже начинало все устраивать.

Тайным приказом Иосиф Виссарионович включил в стратегию обороны Петрограда, которой, собственно говоря, и занимался последнее время, разгром финского агрессора. Важно было щелкнуть по носу зарвавшегося царского генерала Маннергейма, указать ему истинное место в истории Советской Карелии: хулиган, вонючка.

Командование 7 Красной армии придумало план и подсунуло его Сталину на подпись. Тот походил с циркулем возле карты на стене, потом выбросил циркуль в окно и написал на плане резолюцию: «Ознакомлен-с».

Это ознаменовало начало подготовки первой Видлицкой десантной операции.

В течение одной недели к устью реки Волхов прибывали военные суда, одолженные руководством у различных флотов, в том числе и у Онежской флотилии. Основным поставщиком, конечно, был Балтийский флот. Своего военного представительства ВМФ на Ладоге не имел, но это не беда.

Командир Онежской флотилии с непроизносимой фамилией, то ли Панцежговский, то ли Панцержанский Эдуард, для своих — Эдик, принял на себя командование и пересчитал суда. Контуженному на Первой мировой войне на эсминце «Гром», ему никто перечить не стал.

Со Шлиссельбурга пришла ударная сила: эсминец «Амурец» с таким же эсминцем «Уссуриец», а также сторожевые суда «Выдра» и «Ласка». Сам Эдик привел к месту сбора посыльное судно и 4 пароходика для перевозки крупного рогатого скота, ну, или — десанта.

— Раз, два, три, четыре, пять, — посчитал Эдик. — А вас четверо. Я — командир.

— Ладно, — согласились капитаны из Шлиссельбурга, пуская дым из трубок в густые адмиральские усы. — Можешь убрать свой револьвер.

Эх, если бы они заранее придумали развернуть на Панцержанского по две пушки 102 и 60 мм калибра, да по одной зенитке 37 мм калибра, что были на вооружении на эсминцах, и по две 76 мм пушки со сторожевых судов, тогда количество кораблей перешло бы в качество. 750 тонн водоизмещения — эсминец, 25 тонн — сторожевик — это посерьезнее будет, нежели все десантные суденышки вместе взятые. Стали бы они командирами, точнее — кто-нибудь один из капитанов стал бы.

Ну, да дело решенное, чего теперь морщиться понапрасну — прислушались к идеям Эдика и идеи эти оказались очень разумные.

— 27 июня ровно в 5:25 мы подойдем к селу Видлица и после подавления системы обороны противника артиллерийским огнем высадим десанты. Утренний туман нам поможет скрытно подойти так близко, как это только возможно, — сказал Эдик.